Хватит теребить долгунец. Сотрудники гостелевидения объясняют, почему они уходят с работы

«Когда начала проливаться кровь, я решил, что не буду участвовать в этом»

Николай Владимирович, заместитель заведующего отделом Белтелерадиокомпании

Я просто не выхожу на работу со вторника. Можно сказать, что я бастую, да. Я разрываю отношения с Белтелерадиокомпанией. Не по соглашению сторон, потому что соглашение сторон подразумевает действительно согласие обеих сторон. Ну, с моей стороны согласия не было, поэтому пускай увольняют меня по статье… Я иду на это сознательно.

Я работал замом заведующего отделом телеоператоров.

Это не группа новостей была, это подготовка телепрограмм. Другой отдел, не новости. Там не только развлекательный [контент] — это и спортивные трансляции, и иногда особо важные трансляции: правительственные заседания, концерты и так далее.

Понятно, что я был не в восторге от способа подачи материала, но когда начала проливаться кровь и начали угрожать людям физической расправой, я решил, что не буду участвовать в этом. Больше никаких у меня не было причин уйти.

Я разорвал все связи уже и совершенно не имею представления, что там сейчас творится. Мне сейчас очень тяжело на душе, поэтому я не хочу ничего ни слышать, ни видеть, и с вами разговариваю из последних сил. Поэтому вы, наверное, меня извините, мы на этом закончим разговор.

«Я не хожу, не кричу с транспарантами, но я отказался снимать»

Оператор Белтелерадиокомпании, попросивший не называть его имя

На данный момент мы ушли на забастовку, компания должна уволить нас по статье. Но так получается, что у меня заслуженный отпуск — за год взял, и с 15 числа, когда я вышел на забастовку, у меня идет отпуск. Компания меня еще не уволила официально, я на руки ничего не получил. Никакого подтверждения.

Как только закончится отпуск, с 10 сентября, я думаю, что я буду уволен по статье. Но это я так думаю — как оно там будет на самом деле, еще пока никто не знает.

На данный момент моя официальная должность — телеоператор отдела телепроизводства, прошу не путать, это не агентство теленовостей. У нас операторы агентства теленовостей — это именно те люди, которые, скажем так, ответственны за пропаганду. Мы занимались съемкой сюжетов, каких-то телепередач, наполнением контента — это также развлекательные передачи, реклама, вирусные ролики, «Евровидение» и прочее. То есть это никак к новостям не относится и не относилось.

Естественно, работа меня устраивала — это же моя работа, я телеоператор, это телевидение, а чего бы не устраивала?

Даже не столько выборы сподвигли к забастовке… Если проблема с выборами — все правильно, как говорил генеральный — обращайтесь в ЦИК. Если же вас смущает то, что избили людей, то, что произошло — ОМОН, стычки с людьми — то обращайтесь в МВД. Поэтому мое требование осталось только одно, к сожалению — однобокое освещение.

Я скажу, что агентство теленовостей не было образцом объективности. У нас два отдела в телекомпании и пять или шесть каналов, поэтому весь замес и все, что происходило, относится только к агентству теленовостей, только к ним. Они занимаются съемками президента, официальными съемками дипломатов, съемками новостей, я к этому не отношусь. На меня автоматом — потому что я работник Белтелерадиокомпании — вешается вся эта грязь.

Но это коллеги, и поэтому у нас были обычные отношения. Когда мы пересекаемся, естественно — пара фраз, пообщались, взяли чашку кофе и ушли. Это коллеги. Все работают, все понимают, в какую сторону освещение идет.

Это, конечно, не круто. И работники Белтелерадиокомпании об этом просили генерального директора Ивана Михайловича Эйсмонта — о том, чтобы он пошел навстречу, они просили полного освещения, равнозначного освещения новостей. И получается так, что, увы, нас не услышали. Не услышали, к сожалению.

Ну, это люди: у каждого ипотеки, у каждого кредиты, кто-то, может, живет на одну зарплату, нет подушки безопасности, с которой он мог бы прожить хотя бы месяц-два. Ну, кто-то вернулся к работе дальше, кто-то не вернулся, как я. Я не хожу, не кричу с транспарантами, но я отказался выходить снимать. Это мое как бы право, как там будет дальше, не знаю. Будем смотреть по осени.

Я выразил свою гражданскую позицию тем, что я начал бастовать, я подписался в документе, в котором мы предъявляли требования операторским отделам. Самый главный вопрос был только в том, что неправду показывают, однобокую ситуацию, ситуацию только от властей. Все, что творилось в городе, это не освещали. Поэтому я принял решение — после 10 сентября, если меня уволят, я тогда могу говорить, что меня уволили. Но на данный момент я в отпуске.

«Сказали: "Если вы будете бастовать, мы вас уволим по статье". По какой — не уточнили».

Александр Вавилов, оператор Белтелерадиокомпании

Я не уволился, я сказал, что буду бастовать против однобокости.

Почему мы начали бастовать? Потому что однобоко СМИ показывают, это не секрет. У нас очень высокая цензура на телевидении, поэтому все ужасы, которые происходили в Минске 9-го, 10-го, 11-го [августа] — они никак не освещались.

[Мы] в стороне не хотели оставаться, даже если нам не позволят. Мы взяли — почти 300 сотрудников там, 270 — и начали забастовку. И все. Пытались разговаривать с начальством, с Иваном Эйсмонтом — это директор Белтелерадиокомпании.

Ни к чему это не привело, вывод такой — либо сами увольняйтесь, либо оставайтесь. Сами увольняться никто не хотел, мы сказали — будем бастовать. Ну и [нам] сказали: «Если вы будете бастовать, мы вас уволим по статье». По какой — не уточнили.

Мы в понедельник общались, понедельник-вторник мы бастовали, а вчера я подъехал к Белтелерадиокомпании, подошел к самой вывеске, но ближе не смог подойти. Стояли милиционеры, сделали небольшое КПП, сверяли по спискам. Кто есть в списке — того не пускали. А у меня вообще забрали карточку, сказали: «Мы у вас изымаем карточку, мы не можем пропустить». Я говорю: «Почему?». — «Потому что у нас список тех, кто уволен с БТ».

Я позвонил сегодня начальству. Кого-то уволили по статье, и [им нужно] забрать свою трудовую книжку. Это все дело затянется, потому что это будет делаться через суд. Я смогу ее забрать где-то только через полтора месяца.

Они не пытались даже сгладить углы конфликта, как на ОНТ — коллеги рассказывают, там пошли немного по-другому. Разрешили показывать — немного, но показывать [протестующих]. А у нас конкретно сказал Иван Эйсмонт: «Я этих, которые угрожают моей семье, я их никогда не буду показывать».

По предварительным данным, нас где-то 275 бастует, ну, 270, а всего штат — 1 500. Но опять же — у нас очень много кто по собственному написал и уволился. Ведущие многие написали, с «Беларуси-5», спортивного телеканала, хорошие комментаторы ушли после всей этой ситуации.

Я оператор. Я политику никогда не снимал… В чем самый интересный парадокс — бастуют и возмущены не те люди, которые новости делают, а те, которые делают развлекательный контент. То есть, «Беларусь-3» — одна культура там идет; «Беларусь-2» — развлекательный канал, спортивный контент. К политике мы никакого отношения по сути и не имеем. А еще есть агентство теленовостей АТН — вот это агитационная машина. Но оттуда особо никто и не бастовал — пара ребят-операторов, но я не знаю, какое они примут решение.

Большинство кроме этого вообще ничего не умеют делать. Нет, они не идейные [сторонники Лукашенко], они тоже там кричали, что мы будем бастовать, будем бастовать, но потом почему-то забили (смеется). Они дали заднюю конкретно — то ли боятся, то ли что. Сначала все были настроены очень серьезно, но потом они передумали или переубедили их, что-то произошло.

Люди говорят, что вроде бы 15 человек прилетели с России, чтобы закрывать новости, потому что монтажеры поувольнялись, пэтээсники поувольнялись, осветители поувольнялись — то есть, технический персонал привезли. Но опять же, это неподтвержденная информация. Я не могу давать какие-то подтвержденные гарантии того, что это так и есть. Но говорят, что 15 человек прилетело. И что у них зарплата нормальная, и сразу общагу дают — опять же, по слухам.

Я сейчас сам на себя работаю постановщик на рекламу и как оператор, клипы там, фильмы. Работа есть какая-то, не пропаду (смеется). Все хорошо, у меня своя техника есть, я жизнью не обижен. Я не пропаду, не переживайте.

«Порой даже использовались фрагменты из хроники беспорядков в Испании»

Еще один оператор Белтелерадиокомпании, попросивший не называть его имя

На БТ практически нет строго закрепленных за определенным каналом операторов, кроме, пожалуй отдела новостей. По большей части я работал на спортивных и культурных трансляциях, мероприятиях и новостях. Проработал я около четырех лет.

Накануне выборов — даже скорее со времен пандемии — все общество в целом стало больше интересоваться новостями и политической повесткой. Так что люди с телевидения не стали исключением в этих вопросах. Мы точно такие же граждане этой страны, и мы общаемся на примерно те же темы, что и остальное общество. Итоги выборов не оказались для всех неожиданностью, однако от этого не стали меньшим плевком в лицо народа.

Я не смотрю телевидение, мне его хватает на работе. Но из разговоров я понял, что информация [о протестах] либо не преподносится вовсе — заменяется на новости о пресловутом тереблении долгунца, либо искажается так, что людей на мирных протестах преподносят как вандалов и абсолютные отбросы общества. Порой даже использовались фрагменты съемок из хроники беспорядков в Испании.

На данный момент я взял отпуск, так как надеюсь переждать события и не контактировать с телевидением. После этого уже буду точно знать, останусь ли я на этой работе или же нет. Время покажет.

Давление было. Если в первый день, за пару дней до забастовки, коллег пытались умаслить теми же фразами, что говорят мэры многих городов, когда выходят к народу, то в понедельник позиция была занята жестокая. Было сказано, чтобы через час на столе были списки с фамилиями тех, кто остаются работать, и тех, кто уходит. Но вы же сами понимаете, что забастовка — это вопрос про волеизъявление общества, он есть в Конституции. А вот как раз это давление уже попадает под уголовную статью.

Была призрачная подвижка в сторону работников, когда поступило предложение обсуждать темы репортажей, на которые должна будет выезжать съемочная группа. Однако все быстро смекнули, что одно дело снять, и совсем другое — написать текст и смонтировать. Как мы поняли, после этого «уступку» сложили в долгий ящик, и больше никаких подвижек не было. Кто-то ушел в отпуск, кто-то был уволен по статье или по собственному, а кто-то остался. Мы не в праве судить этих людей. Все понимают риски и трудности, что касаются семей.

Многое будет зависеть от того, как будут разворачиваться события в стране. Вся эта ситуация очень давит. Даже не из-за того, что основная часть электората президента — это пенсионеры, которые верят во все, что БТ и другие госканалы транслируют, а потому что скорей всего нынешняя борьба народа может затянуться на какое-то время. И именно этот момент неопределенности давит больше всего.

«Если сейчас объединить белорусское телевидение в один канал, никто не заметит разницы»

Владимир Соколов, графический дизайнер ОНТ

Решение складывалось давно достаточно — начиная с первого освещения [протестов]. Вы знаете, обстановка на канале как была, она примерно такой и остается, потому что еще до того, как произошли выборы, было видно, как, почему и что вещает это ТВ. Выходили в эфир с такой же информацией однобокой, кривой… И сразу же после я принял решение покинуть телеканал: я сказал, что мы стоим по разные стороны баррикад.

Я, в общем-то, уже в течение года находился в таком подвешенном состоянии, доходило до подачи заявления — а это уже переплюнуло все. В понедельник, в день забастовки [подал заявление] и перестал ходить на работу — пойду только забирать трудовую книжку. Я удалился с телеканала.

Пока [никто] из этой власти не уйдет, я решил больше не работать. Многие, как и везде, кто поддерживают [режим, просто] выполняют свою работу, а верхушка — с ней бесполезно разговаривать. Те люди, которые подали заявления, имеют такую же точку зрения.

У меня достаточно долго уже был конфликт. Я никогда не входил ни в какие организованные профсоюзы и держался особняком, выпуская свою работу — она у меня не требует участия других людей. Я занимался оформлением телеканала, графикой.

Год назад я отказался [оформлять] очередной «Гимн». Я отказался делать все, что связано с госсимволикой и так далее, сказал, что занимаюсь оформлением телеканала — это общенациональное телевидение по названию. Я стоял у истоков этого телевидения, работаю официально с 2005 года, а так — с апреля 2002 года и все эти годы. Все оформление, заставки эфирные, башни, все цвета, графика, дизайн и так далее — это я все делал.

Я знаю, что в канал вкладывалось, что это был канал, который должен был представлять различные точки зрения, но в итоге имеем, что имеем. Последние два года мы просто стали официальным рупором. Если сейчас объединить белорусское телевидение в один канал, никто и не заметит разницы.

В коллективе обсуждений не было, если какие-то и были собрания, я в них принципиально не участвую.

Будем надеяться, что изменения произойдут.