«Как ты будешь стоять рядом на секторе с теми, кто избивал тебя в отделении?». Силовики и спортивный официоз против футбольных фанатов

Аресты и суды

4 мая, спустя девять месяцев после президентских выборов, в Мозыре задержали десятерых фанатов ФК «Славия». Согласно пресс-релизу МВД, им от 18 до 27 лет, они входят в «местную околофутбольную группировку праворадикальной направленности», а во время протестов 11 августа «распыляли газовые баллончики и бросали камни». Тогда в стотысячном городе пострадал один милиционер. Задержанных подозревают в грубом нарушении порядка; двоих отпустили под подписку о невыезде, сообщали правозащитники из «Вясны». Однако матери нескольких мозырчан долгое время не могли узнать, где находятся их сыновья. Дежурный Мозырского ИВС сказал одной из них, что следователь запретил принимать передачи для части арестантов, в их число входит и ее сын.

В День Воли 25 марта МВД отчиталось о задержании десяти фанатов, участвовавших в августовских протестах, уже в Молодечно. Государственный телеканал «Беларусь-1» передавал, что 9 августа они становились в сцепку и не реагировали на просьбы покинуть Центральную площадь. Среди доказательств причастности задержанных к фанатскому движению, показанных в сюжете, — майка местного клуба. Молодеченцев подозревают по той же статье, что и мозырскую десятку.

Известно и о других уголовных делах против фанатов. Двое активных болельщиков пинской «Волны» — Олег Рубец и Даниил Богнат — стали фигурантами «Пинского дела». Их приговорили к 5,5 и 6 годам лишения свободы соответственно по статье о массовых беспорядках. Фаната БАТЭ Евгения Петраченко приговорили к 3,5 годам колонии по делу о насилии в отношении милиционера; на адвоката для Петраченко скидывались люди из околофутбольной среды, пишет Tribuna. Жлобинский фанат Андрей Расулов получил 3 года колонии по статье о грубом нарушении общественного порядка. В том же Жлобине МВД отчиталось о задержании «праворадикального футбольного фаната» Николая Денисевича. Как стало известно правозащитникам из «Вясны», ему предъявили то же обвинение, что и Расулову.

В Минске судят четверых фанатов «Партизана» — Тамаза и Тимура Пипия обвиняют в массовых беспорядках; Виталия Шишлова и Дениса Болтутя — в насилии над сотрудником милиции.

В Жабинке несколько «представителей околофутбольного фанатского движения» обнаружилось среди 12 задержанных за участие в протестах и «экстремизм», рапортует ГУБОПиК.

От демонизации до эмиграции

Поддерживающий ФК «Партизан» Дмитрий рассказывает, что после выборов 9 августа фанаты разных беларуских клубов пытались скоординировать свое участие в протестах и договориться о встрече в Минске, но в итоге околофутбольная колонна, в которой шел он сам, насчитывала от силы 50 человек. В последующие дни Дмитрий встречал на уличных акциях представителей других клубов; по его словам, это были одиночки, а не организованные группы.

По данным МВД, которые приводила издаваемая администрацией президента «Беларусь сегодня», с августа по февраль 65 фанатов привлекались к уголовной ответственности, 34 из них были арестованы. «В 2020 году активизировался процесс консолидации фанатских движений с деструктивными силами», — сказал изданию фразу замначальника ГУБОПик полковник Михаил Бедункевич.

Фанат ФК «Орша» Максим скептически относится к официальным цифрам и находит их завышенными.

— Они неоднократно записывали в футбольные фанаты людей, которые к этому не имели отношения. Или того, кто ходил на футбол, но не был на активном секторе, или один раз был. Это не фанат. Фанат это тот, кто делает это регулярно, — рассуждает он.

Журналист Tribuna Андрей Масловский отмечает: беларуские медиа годами демонизировали футбольных фанатов, они стали постоянными героями криминальной хроники.

— Что-то украли из магазина, и если это фанат, то в первом предложении писали, что это фанат. Хотя он в первую очередь вор. Была история — парень с девушкой занялись на улице сексом. Первая строчка — фанат. Создавался негативный имидж. Никто же не пишет, сколько айтишников [совершают правонарушения], потому что это не очень угрожающая информация, — говорит Масловский.

Так в сознание общества незаметно внедрялся образ фаната как маргинала и преступника, делает вывод Артем из фан-клуба ФК «Слуцк».

— Почему никто никогда не писал, что мальчик, не знаю, пьяный ворвался в магазин, избил кассира и при этом являлся членом БРСМ? Почему этого никто не указывает? В нашей ситуации, если шьют уголовное дело или административное, если [подсудимый] фанат, это огромный минус в вердикте итоговом, — считает он.

Дмитрий рассказал «Медиазоне», что был вынужден уехать из страны после задержаний на осенних акциях. В сентябре при оформлении протокола в отделе ему говорили, что он «экстремист», а после освобождения из-под административного ареста звонили из Следственного комитета. За этим последовало еще одно задержание, новые сутки — и близкие настояли, чтобы Дмитрий покинул Беларусь. Вдвоем с женой он перебрался в Киев и теперь говорит, что среди его знакомых-фанатов уехали еще примерно десять человек.

Вынуждены были уехать за границу и другие активные болельщики, но о повальной эмиграции в околофутбольной среде говорить пока не приходится, находит Масловский.

— Уезжают, насколько я знаю… Вася Пешеход. Некоторые уехали еще до всех этих событий, [Виталий] Пума свалил пораньше. Тут такой же процесс, как и у обычных людей, — полагает спортивный журналист.

Бойкот объявленный и необъявленный

К концу зимы стало ясно, что массовые протестные марши остались в прошлом. В феврале-марте фанаты БАТЭ, «Слуцка», брестского и минского «Динамо», «Немана», «Шахтера», «Витебска», минского «Торпедо» «Торпедо-БелАЗа», «Минска», «Сморгони», «Молодечно», «Ислочи», «Днепра», «Гранита» и «Ивацевичей» объявили о бойкоте футбольных матчей. Для фанатов некоторых клубов эта декларация стала лишь подтверждением позиции, которую они заняли сразу после выборов.

Максим из Орши вспоминает: еще в сентябре местное движение солидарно решило, что ходить на матчи в новых политических условиях нельзя.

— Когда мы собрались в сентябре, чтобы обсудить ситуацию, практически все сразу начали разговор с этого. Что посещать матчи проблематично, что мы не будем этого делать организованным сектором. Активная поддержка сейчас исключается, потому что… Ну как ты будешь стоять с людьми рядом на секторе с теми, кто избивал тебя в отделении милиции? — объясняет он.

По словам фаната клуба «Ивацевичи» Арсения, бойкот был способом выразить солидарность с пострадавшими от милицейского террора и политзаключенными. «Мы объявили бойкот, потому что стало не до футбола. Мы не можем сейчас прийти на футбол петь песни, когда уйма людей находится в заложниках у государства», — говорит он. Болеющий за «Слуцк» Артем согласен: было бы аморально ходить на стадионы и жить привычной жизнью, «когда днем все работают, а вечером всех сажают, убивают».

По сведениям Андрея Масловского из Tribuna, фанаты каждого клуба принимали решение о бойкоте самостоятельно.

— Насколько я знаю, сейчас особо никто не встречался, могут нагрянуть за массовое мероприятие. Верхушка, человек 10-15, принимает какое-то решение, оно просто доносится для всех остальных, — рассказывает журналист.

Несмотря на декларацию, некоторые фанаты продолжали посещать стадионы — ведь матчи давали возможность публично выразить свою позицию, объясняет Масловский.

— Где-то «Жыве Беларусь» могли покричать, легальное «Уходи!» при замене. Часть [фанатов] ходит на матчи, но не посещает фан-сектор. Приходят, сидят тихонечко. Сейчас я знаю, что некоторые ребята даже по телеку [футбол] не смотрят. Это такой протест помимо публичного еще и внутренний: «Я позицию высказал, и мне вообще неинтересно что там у вас происходит, и я не смотрю», — говорит он.

Однако Максим из Орши призывает не преувеличивать значения бойкота: активная поддержка на трибунах Беларуси сошла на нет уже во второй половине 2020 года, напоминает он.

От Майдана до ковида

— Сейчас фанатского движения по большому счету нет, — констатирует Масловский. — Еще до 9 августа вся история с ковидом заставила некоторые клубы сделать заявления о том, что они прекращают поддержку своих команд.

Журналист говорит, что в разгар пандемии коронавируса ни государство, ни Белорусская федерация футбола не предприняли никаких мер по защите болельщиков — матчи продолжались. Поэтому фанаты минского «Динамо», например, объявили бойкот еще весной прошлого года.

— Они практически сразу бахнули, что мы не будем посещать, и все. И они не ходили. И они сейчас фактически сказали, что, ребят, мы продолжаем бойкотировать, — напоминает Масловский.

Артем из Слуцка, перечисляя причины бойкота, также называет коронавирус.

— Изначально бойкот мы объявляли еще до выборов. Правительство нашей страны банально отрицало, что ковид есть, и отрицало, что есть жертвы. Мы просто ограничили посещение стадионов, выездов, — рассказывает он.

Фанатское движение в Беларуси переживает долгосрочный упадок, и виной тому активность ГУБОПиКа и других силовых структур, уверен Максим из Орши.

Поддерживающий «Ивацевичи» Арсений тоже отмечает спад интереса к футболу.

— В 2011-2013 [годах] на наш сектор приходили от ста до двухсот человек. Много новых лиц появлялось от матча к матчу. Жгли пиро, не было никаких запретов. На последнем матче в прошлом году человек 20-30 было, — подсчитал Арсений.

Отношение властей к движению начало меняться еще в 2014 году, уверен Дмитрий.

— Государство увидело в этом какую-то угрозу, что в Украине фанаты выходили и бились с «Беркутом», — считает уехавший в Киев фанат «Партизана».

Милиция никогда не любила фанатов, соглашается с ним Масловский, но после событий в Украине силовики стали активнее «поддавливать тех, кто прошел забивоны». К тому же в движении начинался постепенный идеологический дрейф в сторону беларуского национализма, добавляет журналист.

— Если в конце девятностых-начале нулевых на фанатском секторе минского «Динамо» можно было увидеть российский имперский флаг и, условно, ты не увидишь ни одного плаката или баннера на беларуском языке, то сейчас все наоборот, — говорит он.

Максим из Орши рассказывает, что милиция на его памяти не раз выводила со стадиона весь фанатский сектор из-за «неправильного поведения». Активным болельщикам могли пригрозить сутками или оштрафовать. Дмитрий вспоминает, как фанатов собирали в автобус, избивали и высаживали маленькими группками по всему городу. В 2015 году был случай, когда омоновцы не узнали главного тренера сборной Беларуси Александра Хацкевича и, обыскав у входа на стадион, грубо попросили его смотреть в камеру и «не улыбаться». Масловский рассказывает, что, досматривая фанатов, милиционеры теперь иногда требуют включить ноутбук или телефон и дожидаются загрузки, чтобы проверить, не установлена ли в качестве обоев картинка с бело-красно-белым флагом.

Впрочем, Максим связывает упадок движения скорее с экономической, чем с политической эмиграцией.

— Многие оказались за границей в разных странах, потому что, к сожалению, в Орше все меньше и меньше предприятий, все меньше и меньше возможностей зарабатывать нормальные деньги. А у ряда людей уже есть семьи, — размышляет он.

Почему футболисты молчат

В сентябре 93 беларуских футболиста записали видео с призывом прекратить пытки и репрессии. Среди них был и недавно покинувший ФК «Орша» игрок Никита Шугунков.

— Ну а остальные в основном молчат. Кто-то в личных разговорах не единожды говорил, что «безусловно, мы против». [Но публично] пока стараются не высказываться, — с сожалением констатирует поддерживающий «Оршу» Максим. Впрочем, он верит, что рано или поздно спортсмены поддержат протест.

— Это обычные парни, со многими спокойно мы разговариваем после матчей. Это обычные беларусы — многие из тех, кто молчат, — рассказывает фанат.

Поддерживающий «Ивацевичи» Арсений говорит, что после заявления о бойкоте футболисты связались с ним в инстаграме. По его словам, игроки клуба поддержали позицию фанатов и выразили надежду, что «когда это все закончится, мы вернемся на стадион и будем поддерживать [команду], как и раньше».

После появления открытого письма Свободного объединения спортсменов Беларуси с требованием перевыборов президента, освобождения всех политзаключенных и наказания для причастных к насилию силовиков футболисты не спешили его подписывать, отмечает Андрей Масловский.

— Я общался с игроками, и они были очень негативно настроены от того, что на них все так давят. Мы вроде как с вами, мы все понимаем, но мы команда, и если кто-то один из нас не готов, то мы не будем подписываться. Мы лучше создадим что-то свое, подпишем свое отдельное письмо. Но это все никуда не дошло, — рассказывает журналист.

Он обращает внимание на позицию ФК «Городея», чей игрок Ростислав Шавель получил 13 суток за участие в марше 1 ноября, а до этого отбыл восемь суток за августовскую акцию.

— Не заступились, даже не осудили. Просто как будто нет человека и не было. А что у вас игрок две недели не тренировался, вам вообще до фонаря, — говорит Масловский, объясняя конформизм профессиональных спортсменов страхом потерять контракт.

— Условно, парня уволили из «Городеи» и сказали всем остальным клубам, что его не берите, что он ненадежный. И никто его не возьмет. Если тебе 23, то, по большому счету, еще можно переформатироваться, если ты вдруг окажешься не нужен в футболе кому-то. Когда тебе 30, поменять свою жизнь гораздо сложнее чисто психологически. Они ничего не умеют, они с шести лет делали только то, что им скажет тренер, и ничем другим не занимались, — рассуждает спортивный журналист.

Оборотни на трибунах

12 марта руководитель Белорусской федерации футбола Владимир Базанов призвал на трибуны «настоящих болельщиков». За шесть дней до этого на матче по мини-футболу между сборными Беларуси и Израиля на видеотрансляцию матча попали «фанаты» в синем и зеленом камуфляже, а на плакатах можно было разглядеть аббревиатуру «МВД».

В конце марта на матче «Витебск»—«Динамо» появился «фан-сектор от БРСМ». Молодые люди с флагами провластной молодежной организации пытались создать оживление на трибунах; менеджеры витебского клуба не смогли объяснить, кто их позвал, а футболисты слышали, как они кричали: «Саша, гол забей!». Но в тот день на поле не было игрока по имени Саша, если не считать полузащитника Александра Ксенофонтова, вышедшего на 64-й минуте матча, обратила внимание Tribuna.

— У минского «Динамо» был какой-то забавный эпизод в прошлом году. Одни фанаты, которые основные, бойкотировали, и появился какой-то непонятный левый сектор на каком-то из матчей, что-то стал заводить. Вообще непонятно, откуда ребята взялись, потом так же пропали, — вспоминает Андрей Масловский.

— Фанаты — это люди, которые не терпят вранья. Когда это не ручные фанаты, когда это настоящие ультрас, когда это люди, которые сами организовались, пришли на стадион, а не бээрэсэмовцы какие-нибудь, которые силой туда сгоняются, или военные, — негодует Максим из Орши.

Жизнь после футбола

Масловский говорит, что протест сплотил фанатов; спортивному журналисту трудно сейчас представить вражду клубов. Он вспоминает атмосферу общих выездов на игры национальной сборной, когда из одного стакана могли пить фанаты непримиримых фирм: они друг друга «подкалывали, но все понимали, что ты сейчас не за клуб же болеешь». Масловский отмечает, что сейчас в околофутбольной среде происходит нечто похожее.

«Самый показательный пример. Если фанаты из двух лагерей попадали в какое-то заключение, то им особо не помогали. Сейчас попали ребята из МТЗ — то ли драка была, какие-то липовые сроки… И фаны минского «Динамо» репостили у себя, что надо помочь собрать деньги. Пять лет, да даже два года назад этого представить было невозможно. Настолько непримиримые люди меняются. Раньше они бы даже злорадствовали, что ребята из МТЗ попали в такую ситуацию. И это происходит везде», — рассказывает журналист.

Максим из Орши соглашается: старые конфликты клубов теперь не имеют никакого значения.

— Были разговоры с людьми насчет неких акций солидарности. И на маршах, когда кто-то из наших представителей встречал фанатов соперников, то не было никаких конфликтов. Были разговоры за жизнь, были разговоры за будущее Беларуси, — говорит оршанский фанат. — А бывало так, что оказывались люди с разных клубов в камерах вместе на сутках и спокойно разговаривали между собой, потому что они понимают, что общий враг объединяет.

Солидарность фанатов отмечает и Артем из Слуцка.

— Я могу сейчас спокойно, если у меня будут какие-то проблемы, связанные с тем, что я футбольный фанат, выйти куда-то, меня прикроют на определенный срок, я буду уверен, что не останусь один. Банально какие-то письма мне будут идти, не обязательно от друзей из моего города, — уверен он.

Несмотря на это, бойкот матчей дается фанатам тяжело, признается Максим.

— Безусловно, очень тяжело жить, когда ты знаешь, что играет команда. Даже чувства какие-то другие — играет команда, а ты не можешь прийти на матч и даже не хочется. Ну а куда ты пойдешь, если твои товарищи не придут. Теперь стадионы стали мало отличаться один от одного, поскольку без активной поддержки это просто поле для игры в мяч. Редкие аплодисменты, редкие крики кого-нибудь из обычных болельщиков не заменят активной фанатской поддержки. «Шизы», как мы это называем. Мы поставили дело жизни на паузу. Тут иначе не скажешь. Для фаната, для человека, который живет по ментальности ультрас, это очень тяжело. Календарь обычный это для нас — просто средство просчитать, сколько матчей осталось до следующего выезда, — вздыхает он.

Максима «пока не тянет» на стадионы, но полностью отказаться от футбола фанат не готов. Вместо матчей первой, второй и высшей лиг он увлекся деревенским футболом.

— В этом году будет граундхоппинг — вариант в том смысле, что живой еще деревенский футбол в Беларуси. Есть много самобытных команд на Оршанщине, где можно за полчаса приехать в какую-то деревеньку посмотреть за матчем. Но это будет не для активной поддержки, а для поддержки местного футбола, — делится планами Максим.

Андрей Масловский сомневается, что в этом году беларуские фанаты вернутся на трибуны.

— Этот сезон, мне точно кажется, никто не вернется. Либо это может быть что-то искусственно созданное клубами, как в Витебске вот эта ерунда, — говорит журналист.

— На трибуны мы сможем вернуться только в новой свободной стране, — соглашается Арсений из Ивацевичей.

Исправлено: Мы удалили ссылки на сообщения Tribuna и TUT.by, поскольку издания и их соцсети власти Беларуси признали «экстремистскими» — и за гиперссылки на них предусмотрена административная ответственность.