«Я не перешел на сторону народа, а всегда старался на ней быть». Как сложились судьбы силовиков, поддержавших протесты в 2020 году

Кирилл Бубнов

9 августа 2020 года гродненский гаишник Кирилл Бубнов дежурил на одном из избирательных участков в Сморгони, куда его отдел командировали за неделю до основного дня голосования на президентских выборах. Все это время на участке было спокойно — «работы как таковой не было, просто сидели и тыкали в телефон», вспоминает Бубнов.

«На нашем участке был небольшой сумбур, но если я не ошибаюсь, Светлана победила», — рассказывает бывший милиционер.

После подсчета голосов он вместе с сослуживцами поехал в Сморгонский РОВД, а местные сотрудники выдвинулись в центр города: «Занимались, я так понимаю, разгоном протестующих. Мы тоже туда подъехали, но просто стояли сбоку», — вспоминает он.

В отделе, куда вскоре вернулись гродненские милиционеры, Бубнов увидел задержанных. Особенно ему запомнился мужчина, которого окружили местные силовики.

«Человека просто к стене головой поставили, он там стоял и просил закурить сигарету. Понятно, что никто ему там не давал никаких сигарет», — говорит он.

Этой же ночью милиционеры вернулись в Гродно. Интернет уже отключили, и сотрудники узнавали о происходящем в стране от своих знакомых. Друзья рассказали Бубнову по телефону, что в городе «менты бегают, омоновцы щемят всех». Сослуживцы передавали друг другу слух о том, что «кого-то насмерть автозак задавил».

Через несколько часов после возвращения в Гродно Бубнова отправили на перекрытие дорог в центр города. По рации силовики обсуждали перемещение омоновцев, а гаишник, по его собственным словам, предупреждал об их приближении стоящих рядом людей.

«Люди со мной ловили общий вайб, наверное, из-за того, что сотрудник милиции показал, что он с ними. И я старался как-то им помочь, используя свои служебные возможности», — рассказывает он.

Два последующих дня Бубнов стоял на перекрытии на окраине Гродно, где «никаких событий не происходило». Позже в городе появилась связь, и милиционер узнал, что происходило на протестах в Минске.

«У меня случился гипертонический криз, меня положили в больницу. Когда выписался, подал рапорт на увольнение», — говорит Бубнов.

Бывший милиционер признается, что думал об увольнении еще до выборов и предупредил близких, что уйдет из органов, «если менты начнут избивать людей, убивать их». Рапорт об увольнении Бубнов подал 17 августа — сказал, что уходит по состоянию здоровья. Он предполагает, что начальство знало о реальной причине такого решения.

«Начальник ГАИ спросил: "Точно по состоянию здоровья?" Меня заранее лишили премии. Как только я отдал рапорт, мне сразу же сказали, чтобы я отдал жетон и удостоверение, хотя это неправильно. Рапорт обязаны согласовать, и только после этого должно быть увольнение», — объясняет он.

Милиционера уволили по соглашению сторон. В конце месяца он приехал на бывшее место работы, чтобы забрать вещи и отдать форму — ее не приняли обязали заплатить около 700 рублей компенсации.

После увольнения Бубнов начал ходить на марши каждое воскресенье. Он признается, что участвовал в акциях солидарности еще во время работы в ГАИ — просто надевал маску и кепку и «старался не светиться нигде на камерах».

«Один раз я засветился. Когда Виктора Дмитриевича [Бабарико] посадили в тюрьму, я после работы поехал на велосипеде на цепь солидарности. Меня сфотографировали корреспонденты», — вспоминает он.

Бывший гаишник добавляет, что «не перешел на сторону народа, а всегда старался на ней быть». Он говорит, что первый раз вышел на протест в 2011 году — после суда над журналистом Анджеем Почобутом, а во время учебы в университете выходил на «Марши нетунеядцев».

«Почему я вообще пришел в милицию работать? У меня был выбор — либо армия, либо милиция. Ну, выбрал милицию. Хотелось попробовать быть все-таки ложкой меда в бочке дёгтя, но не получилось», — объясняет Бубнов.

В какой-то момент, говорит бывший гаишник, ему показалось, что протест победил: Гродно называли первым свободным городом, местные СМИ рассказывали об избиениях протестующих, а во время маршей в городе «не было ни одного мента».

«Потом снова выпустили цепных псов, начали всех разгонять, я тоже не раз убегал от омоновцев. К сожалению, все меньше и меньше людей начало выходить», — сожалеет Бубнов.

Акции протеста в Гродно начали затухать к концу сентября. Отца Бубнова предупредили, что за сыном «скоро могут прийти». Через несколько дней бывший гаишник перебрался в Польшу.

«Я не герой, мне страшно. Герои — это наши люди, которые сидят в тюрьмах и пострадали от действий режима. Я боюсь сесть в тюрьму и боюсь, что в тюрьму посадят моих близких», — признается он.

Восемь месяцев Бубнов жил в Белостоке. Он надеялся, что вернется в Беларусь, когда «снова вспыхнет протест». Этого не случилось, и летом 2021 года бывшему милиционеру предоставили международную защиту в Польше. Сейчас он вместе с семьей живет в Гданьске, подрабатывает таксистом и самостоятельно изучает Javascript.

«Мне бы хотелось, конечно, в Гродно поехать. Надеюсь, что у меня в ближайшем будущем появится такая возможность — очень скучаю по своему городу», — говорит Бубнов.

Егор Емельянов

Капитан милиции Егор Емельянов живет в Германии с семьей уже больше полугода. Два года назад его, как и других сотрудников Департамента охраны Новополоцка, хотели привлечь к оцеплению входа в местный горисполком, но Емельянов остался в подразделении, сославшись на плохое самочувствие.

«В первую ночь [с 9 на 10 августа] нас послали на площадь и сказали получать огнестрельное оружие. Я спросил у своего командира, зачем нам огнестрельное оружие. Тем более у нас руки и так заняты щитами, палками и прочим обмундированием», — вспоминает он.

На следующий день в «усилении» Емельянов тоже не участвовал — был в наряде по охране оружейной комнаты. Задержания людей в Новополоцке были выборочными — ими занимались приезжие омоновцы и вдвшники из Витебска, утверждает он. О протестах в других городах Емельянов узнавал от друзей и знакомых, иногда удавалось прочитать новости с помощью VPN.

«Всю ситуацию, которая происходит с подавлением протестов и применением физической силы в отношении людей, мы знали. Случаев этих было много, и я понял, что я не могу в этом участвовать», — говорит он.

После дежурства бывший милиционер вернулся домой и рассказал жене, что хочет уволиться — она его поддержала. В тот же день Емельянов вернулся на работу, чтобы подать рапорт. Начальство отказывалось отпускать капитана — тогда он оставил в подразделении удостоверение и сказал, что больше не выйдет на службу.

«Мне пожимали руки, в том числе первый заместитель наш — второе лицо в отделе. Это был уважаемый для меня человек когда-то. Он меня поддержал, сказал, что тоже хочет скоро уйти. Все восприняли мой поступок спокойно, и никаких осуждающих фраз или взглядов не было абсолютно», — вспоминает бывший милиционер.

Он вернулся домой и собирался лечь спать, но до этого успел разместить в инстаграме пост об уходе из милиции. Вскоре Емельянову позвонили и сказали прийти в отдел, чтобы расписаться в документах об увольнении. На выходе из здания бывшего милиционера задержали «трое сотрудников Службы безопасности в штатском», отвезли его в ГУВД, а позже поместили в ИВС.

Емельянова обвинили в «нарушении правил проведения пикетирования путем выставления фотографии в сети интернет». Вскоре его отпустили — судья признал бывшего милиционера невиновным.

После этого, говорит Емельянов, к нему «долгое время никаких не было вопросов». Еще до увольнения бывший милиционер прошел обучение в Академии фитнеса, а в сентябре ее руководство пригласило Емельянова работать тренером в новом фитнес-центре «Лайфстайл» в Минске.

Оставаться в Беларуси было страшно, признается он, но со временем стало легче — «никто не лезет и нормально». В мае 2021 года Емельянов дал интервью телеканалу «Белсат» — после выхода программы к нему на работу пришли силовики.

«Под какими-то странными предлогами попытались меня попросить с ними проехать. В итоге я согласился. После долгих путешествий меня завезли на Окрестина. Оттуда я не выходил в течение 33 суток», — рассказывает он.

Емельянова обвинили в мелком хулиганстве за то, что «в 18:00 приставал к гражданам возле магазина, выражался нецензурной бранью», и неповиновении сотрудникам милиции.

«Мне не говорили, что именно за интервью я наказан. Но разговоры были такие, что я много говорю. Меня спрашивали, зачем я туда пошел, кто на меня вышел, каким образом я с ними связывался», — вспоминает Емельянов.

После того, как бывший капитан освободился из-под ареста, в Минск переехали его жена и дети. Примерно через 2 месяца, 26 августа, в съемную квартиру семьи «начали ломиться сотрудники ОМОНа и СК Витебска». Емельянову предъявили подозрение в умышленном бездействии должностного лица, а в квартире провели обыск и изъяли всю технику.

«Насколько я знаю, это первый заместитель — [Виталий] Коваленко поспособствовал тому, что на меня возбудили уголовное дело. Он там немножечко клеветы на меня наговорил. Ну, это как мне рассказывали определенные люди, но на 100% я верить этому не могу», — говорит Емельянов.

На следующий день бывшему милиционеру нужно было явиться к следователю в Витебск. Вместо этого он поехал в Брестскую область, а оттуда через несколько дней пересек границу с Украиной по лесам и болотам. В Киеве его уже ждали жена и дети — первое время семья жила в доме с другими покинувшими страну беларусами.

16 сентября в дом пришли сотрудники СБУ и «попросили проехать с ними». Емельянова вместе с еще двумя задержанными отвезли в миграционную службу, составили протокол за незаконное пересечение границы, назначили штраф и отпустили.

«Проходила спецоперация "Мигрант" по выявлению незаконно проживающих на территории Украины. Я ходил в миграционную службу и регистрировался там, а на следующий день они пришли. Я оплатил штраф, больше проблем никаких не было», — объясняет он.

В сентябре Емельянов попросил политического убежища в Германии — семья выехала из Украины в декабре. Сейчас бывший милиционер проходит интеграционные курсы и надеется вернуться к тренерству.

«Дети ходят в школу, в садик. Все хорошо. Жена тоже на курсы скоро пойдет. В общем, появилось, конечно, спокойствие какое-то и интерес к жизни. Правда, события и в стране, и в соседних государствах по-прежнему не дают спокойно жить», — говорит он.

С бывшими сослуживцами Емельянов не общается. Он говорит, что их запугали после его увольнения, поэтому «ни словом, ни делом никто не поддержал».

«Такие товарищи нам совсем не товарищи», — подытоживает бывший милиционер.

Сергей Курочкин

Майор милиции Сергей Курочкин, прослуживший в органах 20 лет, не общается с «98% бывших коллег». Реакции на его увольнение, говорит Курочкин, были разными: кто-то открыто поддержал, а кто-то назвал предателем.

Почти все время работы в органах Курочкин служил в наркоконтроле Лидского РОВД, а с 2014 стал начальником этого подразделения. В 2019 году он перешел на нижестоящую должность в дежурную часть Ивьевского РОВД.

«Решение было принято мной обдуманно. Необходимо было что-то менять, но переходить на какую-то равнозначную должность либо на вышестоящую у меня не было никакого желания», — уверяет он.

К выборам, говорит бывший милиционер, он подошел «нервно истощенным и задерганным от ненужных указаний и стращаний».

«На одном инструктаже уже ближе к выборам передавали слова начальника УВД: "Вам что, непонятно? Кому непонятно, я просто приказываю вам [досрочно] проголосовать за Лукашенко. Кто не согласен — пишите рапорта, будем разбираться"», — вспоминает Курочкин.

В день выборов, говорит он, в Ивье было спокойно — «люди постояли, поскандировали лозунги, милиция постояла». По словам бывшего милиционера, люди ушли с участков в 10-11 вечера, когда стало известно, что бюллетени увезли в ЦИК. Силовикам приказали ждать, потому что «вблизи неспокойно».

«Объявили клич: "Кто хочет принять участие в мероприятиях в Лиде?" Там люди пытались проникнуть в исполком. Нашлись ивьевские милиционеры, которые добровольно готовы были принять участие в этом деле», — рассказывает он.

Курочкин остался на охране дежурной части. Около 2-3 часов ночи силовикам сказали, что «вопрос закрыт», но «по милицейским сводкам и другим источникам» бывший майор узнал, что «не все так спокойно и элегантно как всегда».

На следующий день Курочкин поехал в Лидский РОВД, чтобы встретить жену — она работала там паспортисткой.

«И я увидел картину, нехарактерную для Лидского РОВД: очень много людей, они взволнованы, много с телесными повреждениями. В милиции тоже суматоха», — вспоминает он.

12 августа Курочкин поехал на дежурство и увидел переполненный изолятор временного содержания. Задержанных в Ивье привезли из Лиды — многие были избиты, некоторых раскрасили краской из баллончика, вспоминает бывший милиционер.

«Никто никого не щадил. Это было 10-11 числа, когда из других РОВД прислали сотрудников для поддержки, потому что люди не успокоились. Пришли милиционеры, ЧВК, назовем их. Они уже бесчинствовали в Лиде и просто избивали людей и паковали», — говорит он.

В Минске после выборов пропал двоюродный брат Курочкина — через несколько дней родители нашли его в жодинской тюрьме с помощью правозащитников из «Вясны». У жены бывшего милиционера, которая каждый вечер видела задержанных возле Лидского РОВД, случился нервный срыв.

«Как можно теперь после всего этого продолжать службу, когда ты вроде бы работал за одно, а на самом деле получается второе?» — задавался вопросом Курочкин.

Он записал видеообращение, в котором осудил насилие со стороны силовиков, и подал рапорт об увольнении. Бывший милиционер договорился с начальством, что уволится по соглашению сторон, но его уволили за прогулы — спустя два дежурства после выборов Курочкин больше не выходил на службу. Вскоре бывший милиционер вместе с семьей получил гуманитарные визы, а 10 сентября уже был в Польше.

«Стала поступать информация [о том, что лучше уехать], и шестое чувство подсказывало: "Гляди, хлопец, аккуратнее, бо что-то будет не так". Решили не доводить уже до момента, когда постучат в дверь, наденут наручники и увезут в неизвестном направлении», — говорит он.

Против Сергея Курочкина завели уголовное дело по статье об акте терроризма. КГБ внес бывшего милиционера в список причастных к террористической деятельности вместе со Светланой Тихановской, Павлом Латушко, Антоном Мотолько и представителями инициативы BYPOL.

«КГБ и ГУБОП подставили гражданина Малейчука и сделали его террористом. Я просто отслеживаю деятельность BYPOL, у них прекрасное расследование по этому поводу было, где все четко разложено. И вот каким-то боком меня к этому теракту приписали», — говорит он.

Станислав Лупоносов

Подполковник милиции Станислав Лупоносов тоже оказался в «террористическом списке» КГБ. Летом 2020 года он перевелся в первое управление ГУБОПа из управления «К».

«Меня назначили на должность старшего опера в четвертый отдел, который занимается коррупцией в медицинской отрасли», — рассказывает он.

В первые дни работы Лупоносова в ГУБОПе его вызвал к себе Николай Карпенков, который тогда руководил управлением. По словам подполковника, начальник хотел его «идеологически обработать».

«В кабинете находился Бедункевич. Он все время молчал, а Карпенков речь толкал. Говорил, что Россия — великая страна, Путин — великий лидер. В мире больше нет таких лидеров, как Лукашенко, Путин, Трамп», — вспоминает разговор Лупоносов.

Его просили «временно поработать на третьем управлении», которое занимается «противодействием экстремизму» — рисовать схемы связей в оппозиционном движении. Бывший милиционер говорит, что схемы были уже готовы — нужно было просто «рисовать стрелочки» по указанию замначальника третьего управления Александра Алёксы.

«Они с этими схемами ходили потом к Макею, а он это иностранным дипломатам показывал», — утверждает Лупоносов.

По его словам, между собой сотрудники ГУБОПа обсуждали политику — сам он разговаривал о задержании Сергея Тихановского с «непосредственным руководителем этой разработки» Иваном Тарасиком.

«Он уклончиво отвечал на вопросы, видно было, что ему неприятна эта тема. Потом он мотивировал это тем, что надо баньку достроить все-таки», — вспоминает Лупоносов.

9 августа он вместе с сотрудниками сил специальных операций стоял на въезде в Минск со стороны Бреста — Лупоносова как сотрудника ГУБОПа назначили главным в этой группе. Силовики выборочно проверяли машины из плотного потока на въезде в город: искали арматуру, колюще-режущие предметы и оружие.

«Ни одного человека не завернули, ни к кому вопросов не возникло вообще», — вспоминает он.

После 11 вечера силовики вернулись в здание ГУБОПа. Лупоносов периодически выходил во внутренний дворик и слышал, как сотрудники ГУБОПа выезжали «освобождать избирательные участки от граждан и эвакуировать членов избиркомов». Интернета не было, и бывший милиционер решил просматривать данные задержанных во внутренней сети МВД. Некоторым сотрудникам удавалось прочитать новости с помощью VPN.

«Большинство реагировало так, что нельзя поступать, как поступают всякие карпенковцы, бедункевичцы и другие криминальные элементы. Это было видно по взгляду», — говорит он.

Лупоносов уверен, что большинство «нормальных сотрудников» уже не работает в ГУБОПе.

«Нет ни одного человека, который подписался бы за альтернативного кандидата и работает в ГУБОПе до сих пор. В центральном аппарате было шесть человек вместе со мной из примерно 100 человек, но это цифра именно по ГУБОПу. А есть люди из центрального аппарата МВД — более 400 человек подписались за Бабарико. Я думаю, из них единицы остались работать», — рассуждает экс-силовик.

Лупоносов признается, что практически не работал с коррупцией в медицине — перед выборами и после них сотрудников ГУБОП привлекали «к выполнению несвойственных задач». Сам он должен был проводить оперативно-розыскные мероприятия в отношении «людей, не связанных с экономикой».

«Нужно было выписывать бумаги, которые позволяют прослушивать человека либо наружку выставлять. Это все обычные люди: кто ресторатор, кто культурный деятель, кто бывший дипломат. Я, конечно, проводил мероприятия, но не реализовывал ничего. Это называется исполнял чисто по инструкциям, старался идти по букве закона», говорит подполковник и добавляет, что расскажет об этих людях, когда «придет время».

Он утверждает, что никогда не участвовал в политических репрессиях, а после выборов собирал данные о «нарушениях действующего режима» и «документировал преступную деятельность» своих бывших коллег. Лупоносов говорит, что работал с базами данных и имеет отношение «к самым громким сливам» из системы МВД, но каким — уточнить пока не может.

Бывший подполковник уехал из страны в конце ноября 2020 года. Последней каплей, говорит он, стало убийство Романа Бондаренко.

«Очевидно, что человека убили — столько доказательств. Все знают, ходят, как, мягко говоря, обосранные. Никто ничего не делает», — говорит он.

Лупоносов решил подать рапорт на отпуск, чтобы безопасно покинуть страну, и через несколько дней приехал в Украину. Во время отпуска он продолжал общаться с коллегами и начальством.

«Надо подписку на газету "Ведомости" — не вопрос, подписываюсь, скидываю начальнику платеж. Другие коллеги мне звонят, я им помогаю, консультирую. Никаких подозрений не было», — вспоминает бывший милиционер.

О том, что Лупоносов не вернется в Беларусь, в ГУБОПе догадались примерно через месяц.

«Мне позвонил бывший начальник: "Станислав, ты где? Ты имеешь отношение к этим сливам? Что ты сделал?" И я говорю: Я нахожусь в городе Мариуполе. Я принял решение покинуть страну и устроиться в IT-компанию. Мне делать нечего в Беларуси», — вспоминает бывший силовик. — Руководитель говорит: «Приезжай в страну, мы все простим и выйдешь на работу, все будет нормально». Такие детские сказки действуют только на читателей «Незнайки на Луне».

Начальника Лупоносова уволили, а коллегу, который сидел с ним в одном кабинете, понизили в должности — отправили работать гаишником, рассказывает бывший подполковник. Его отца тоже «попросили» с работы — он пенсионер, но работал комендантом в Департаменте по финансам и тылу.

К родителям Лупоносова приходили с обыском около пяти раз, а брата — Михаила Лупоносова — приговорили к 2,5 годам химии за причинение «имущественного вреда». Бывший милиционер говорит, что силовики «давали сигналы и копали на брата» более полугода, а 17 августа 2021 года задержали. Лупоносов обращает внимание на то, что брата задержали сотрудники третьего управления ГУБОПа, которое занимается «экстремистами, а не экономическими преступлениями».

«Брату говорили, что его задержали из-за меня. 10 месяцев прошло с момента задержания до вынесения приговора. Это говорит о том, что они не знали, что ему пришить. Вот в итоге пришили какую-то шляпу. Это стопроцентно политическое дело», — уверен бывший силовик.

Против самого Лупоносова, по его словам, возбудили два уголовных дела. Одно из них — за «несанкционированное копирование информации с рабочего компьютера», а второе — «за подготовку акта терроризма в военном городке в Печах и на улице Уборевича в Минске в 2021 году», говорит он.

«Это за то, что инициатива BYPOL опубликовала информацию о возможном теракте режимом Лукашенко в отношении беларуских граждан. Планировалась большая провокация КГБ на День воли. Была достоверная информация — источник дал понять, что это все возможно, поэтому мы людей предупредили через наш канал», — объясняет Лупоносов.

Лупоносов уверен, что давление на родственников бывших силовиков оказывают, чтобы заставить их прекратить свою деятельность.

«Они хотят, чтобы все беларусы резко остановились и сказали, что Лукашенко молодец и у него яйца больше, чем у Кинг-Конга», — иронизирует Лупоносов.

По его словам, в системе МВД сейчас «огромные проблемы» из-за кадрового голода и все «держится на соплях».

«Вообще катастрофа сейчас в системе МВД, мы же получаем сигналы изнутри. Люди, у которых есть выслуга, стараются под любым предлогом не продлевать контракт. Возможностью закосить по болезни все очень классно пользуются», — говорит бывший милиционер.

Осужденные и находящиеся под следствием

Некоторым силовикам, поддержавшим протест, повезло гораздо меньше, чем другим героям этого текста — одни из них уже получили свои сроки, другие находятся в СИЗО в ожидании суда.

В мае 4 года колонии получил бывший помощник прокурора Евгений Бабак. Суд признал его виновным в грубом нарушении порядка и разжигании вражды. В конце июля КГБ внес Бабака в список лиц, причастных к террористической деятельности.

«Решение уйти из прокуратуры спело давно. Катализатором решения стали события 9-12 августа», — рассказывал сам Бабак в конце августа 2020 года.

Почти через год — в июне 2021-го — его задержали силовики. По словам родственников, в тот момент Бабак болел коронавирусом и оставался дома. Его приехал проведать брат и обнаружил сломанные двери и разгромленную квартиру.

Алексей Зикеев работал в Следственном комитете до 2017 года, а в 2020 году присоединился к штабу Валерия Цепкало. Летом 2021 года его задержали по обвинению в грубом нарушении порядка, а в октябре приговорили к 1,5 годам колонии.

«За то время, что я нахожусь в СИЗО, я пришел к выводу, что нет ничего дороже семьи — никакие деньги, ничего. У меня есть только одна просьба: не лишать меня свободы, чтобы я смог вернуться к своей семье, воспитывать ребенка, и мне не пришлось бы объяснять ему, почему папы не было дома. И просто продолжать дальше быть гражданином своей страны. Я ничего никому плохого не сделал, я всегда помогал», — говорил в своем последнем слове Зикеев.

За участие в нескольких протестных маршах осудили и экс-следователя Алексея Сенькова, задержанного прямо на рабочем месте в СК. Его признали виновным в грубом нарушении порядка и приговорили к 2 годам колонии.

В суде Сеньков рассказывал, что 16 августа 2020 года встретился со своим братом Юрием — бывшим чиновником из Ленинского района Минска, приговоренным к 3 годам колонии за грубое нарушение порядка и оскорбление Лукашенко. Вместе они «решили посмотреть, сколько людей вышло». Не доходя до стелы «Минск — город-герой», братья сфотографировались на фоне бчб-флагов, но сами были без символики. Сеньков подтвердил, что хлопал в ладоши и кричал «Жыве Беларусь».

На вопрос судьи о том, как «сотрудник Следственного комитета позволил себе переступить через присягу и совершить преступление», Сеньков ответил: «Можно было бы что угодно придумать и вам говорить, но я не могу ответить на вопрос, почему. Конкретных политических взглядов, принять участие, лозунги — этого не было. Скорее всего хотел увидеть толпу людей, пройтись и посмотреть. Другого ответа для себя не нахожу. На самом деле виноват».

К двум годам колонии приговорили и уволившегося из СК в 2019 году Егора Вершинина. Суд признал его виновным в грубом нарушении порядка на маршах 23 и 30 августа. По версии обвинения, бывший следователь «выкрикивал лозунги, хлопал в ладоши, использовал бчб-флаг как протестный символ и мешал движению транспорта».

Доказательством его вины стала фотография с поднятым кулаком и бчб-флагом, а также селфи на фоне оцепления силовиков. По информации правозащитников, фотографии органам предоставил мужчина, против которого Вершинин вел дело еще будучи следователем.

В суде по делу Вершинина в качестве свидетеля допросили его друга — бывшего следователя Евгения Юшкевича. Его обвиняют в грубом нарушении порядка за участие в митинге 16 августа 2020 года.

Во время протестов 2020 года Юшкевич основал проект ByChange по помощи в обучении и переподготовке «силовиков, чиновников и других граждан Беларуси, лишившихся работы из-за своих политических взглядов».

Впервые Юшкевича задержали в конце ноября 2020 года — против него возбудили уголовное дело о грубом нарушении порядка, а через 10 дней отпустили из СИЗО под подписку о невыезде. Второй раз он был задержан в апреле 2021 года и до сих пор находится в СИЗО. По словам родственников, в постановлении на обыск была указана статья об акте терроризма. 4 мая того же года Лукашенко лишил Юшкевича звания за «дискредитирующие поступки». На момент выхода текста обстоятельства дела против него неизвестны.

Под следствием находится еще один бывший сотрудник СК — Никита Стороженко. По информации правозащитников, его обвиняют в разжигании вражды за «слив» данных силовиков «протестному телеграм-каналу» и мошенничестве за сотрудничество с фондами солидарности и сбор денег на погашение задолженности за обучение в Академии МВД.

В августе 2020 года Стороженко объявил о своем увольнении из СК, выступив против милицейского насилия.

«Увольняться было тяжело, понимая что ждёт огромный долг за обучение и есть семья, но выполнять то, что противоречит совести, ещё тяжелее. Я не хочу отправлять в архив материалы проверок, которые должны быть уголовными делами. <…> Коллеги, если читаете это, ответьте себе на один вопрос: сможете ли Вы сказать «Честь имею». Я смог, моя совесть чиста», — написал он в Instagram.

Экс-следователя задержали 1 февраля в торговом центре. В конце апреля его бывший сокамерник рассказал, что после задержания Стороженко избивали сотрудники ГУБОП. По его словам, экс-следователь «был весь синим: от конца позвоночника и почти до пяток».

В мае 2021 года Лукашенко лишил званий более 80 силовиков за «дискредитирующие поступки», в том числе многих героев этого текста.