Волонтерство и контузия. Год назад мы говорили с беларусами в Украине — что сейчас с теми, кто остался в стране

Метки диверсантов в Днепре и вареники во Львове. Волонтеры Сергей и Вера

За несколько суток до российского вторжения Сергей и его жена Вера по очереди следили за новостями и обстановкой в Днепре. В день, когда началась война, супруги решили лечь спать одновременно. Их разбудил ранний звонок друзей из Польши.

— Поднимаю трубку и слышу истерический крик: «Вы что, спите?! Вас бомбят!» Я еще ответил как-то грубо: «Восемь лет уже война идет, понятно, что бомбят». Человек нас не очень понял и сказал, что мы ебанутые, — вспоминает Сергей.

Следом позвонил друг из Харькова. Он спокойно сказал, что началась война и его город обстреливают. Первым делом супруги посмотрели в окно, чтобы увидеть, что делают другие днепряне. Люди на улице «действовали слаженно, как в муравейнике»: стояли в очереди в аптеку, набирали воду в большие емкости и покупали продукты в магазине.

— Как я понял, у людей в Днепре уже было понимание, как готовиться к войне, потому что они это еще в 2014 году ощутили на себе, — говорит он.

С первых дней войны в городе активно работали волонтеры, обрабатывая запросы по еде, одежде и медикаментам. Сергей и Вера отдали им часть своих вещей. «Тревожный чемоданчик» они собрали заранее, готовясь к разным вариантам развития событий.

В местных чатах начали писать, что в городе есть диверсанты, которые оставляют на зданиях метки для корректировки огня. Сергей вместе с другими жителями Днепра проверял крыши домов и следил за незнакомцами, которые входили в подъезд. В атмосфере неизвестности и тревоги беларусов поддерживали друзья. Они уверяли, что у людей в Днепре «столько оружия спрятано, что пускай только сунется кто-нибудь», рассказывает Сергей.

— Мы еще думали, уезжать или нет, а они такие: «Какое уезжать, подождите». Приехали — один с ружьем, а другой с пистолетом. Говорят: «Поехали делать коктейли Молотова», мы и поехали.

Дежурства по новостям семья решила возобновить — ночью следил Сергей, а утром его сменяла Вера. Беларус признается, что тяжело переносил новости об обстрелах Чернигова, где супруги жили до переезда в Днепр.

— Пять дней мы так провели. Потом уже нервы немножко сдали, я все-таки решил переехать в более безопасное место — куда-то в сторону Запада, — говорит беларус.

Уехать было сложно, но у супругов получилось найти машину — знакомая попросила вывезти пожилых родителей на их автомобиле. В день отъезда в Днепре впервые объявили воздушную тревогу.

Дорога была тяжелой. По словам Сергея, он провел за рулем без сна около 23 часов. Они проезжали в том числе города, которые в тот момент подвергались обстрелам. На пути часто встречались блокпосты, но с их прохождением проблем не было — помогал украинский ВНЖ.

Пара добралась до Львова и поселилась в квартире от Free Belarus Center вместе с другими беларусами. Уезжать за границу пара не захотела, решив «зацепиться в Украине и как-то помогать».

Во Львове их родственник — профессиональный повар — предложил на волонтерской основе готовить вареники для военных. Производство вареников организовали жильцы одной из пятиэтажек. Бабушки лепили их за большим столом в бомбоубежище, а готовили на костре на улице.

— Повар из меня так себе, поэтому я рубил дрова для костра. Через два дня нам выделили кухню колледжа кулинарии. Дело пошло вообще шикарно.

Через некоторое время во Львов выбрался знакомый Сергея — директор Дома прав человека в Чернигове. По ДПЧ был прилет, поэтому он захотел открыть хаб организации во Львове — к нему присоединились и супруги-беларусы.

Несколько беларусов и украинцев удачно сняли помещение в центре города, в котором «были просто голые стены». Первую неделю спали на своих вещах на полу, а после купили деревянные паллеты по 15 гривен, из которых сделали кровати и места для сидения. Со временем приобрели дешевую кухню и стиральную машину, а владельцы помещения отдали даром холодильник.

Вскоре пустое помещение превратилось в шелтер, где жили сотрудники Дома прав человека и несколько беларусов. Позже там останавливались активисты, журналисты и беженцы из зон активных боевых действий. В шелтер приезжали и жители Чернигова. Когда они узнавали, что супруги — беларусы, реагировали эмоционально.

— Чернигов очень обижен сейчас на Беларусь, и мы стараемся с этим работать. Я предлагал выпить чая, мы садились за стол и начинали рассказывать про 2020 год, о том, что до него происходило. Буквально через полчаса люди меняли свое мнение, — объясняет Сергей.

Сейчас супруги продолжают заниматься волонтерством (например, недавно делали окопные свечи). Сергей старается развивать свой ютуб-канал, а Вера работает над художественным проектом, где рассказывает украинцам о событиях в Беларуси.

— О рельсовых партизанах, ребятах, которые присылали данные о перемещении российских войск, о том, что люди сидят за комментарии против войны. Скоро пройдет ее выставка, которая называется «Жыве Україна». Она о том, как беларусы помогают украинцам в этой войне, — говорит Сергей.

Контузия и сложности фронтового быта. Доброволец Мирослав

24-летний бывший милиционер Мирослав переехал в Украину осенью 2020 года. Он вступил в ВСУ, чтобы набраться боевого опыта и «подготовиться к тому, что мы сейчас наблюдаем».

Беларус находился на линии размежевания в Донбассе, а незадолго до российского вторжения отправился в учебный центр в Десне, чтобы получить сертификаты о базовой военной специальности.

24 февраля он проснулся в 6 утра, чтобы поменять сослуживца в наряде, и прочел в телеграме о ракетных ударах практически по всей Украине. В тот день учебный центр покинула вся техника, а военные получили боевое оружие и готовились к обороне. По словам добровольца, примерно на третий день войны по Десне ударили из «Искандеров». Одна ракета попала в парк боевых машин, а другая ударила по плацу, рассказывает доброволец.

Он вместе с другими военными оставался в учебном центре еще несколько недель, а после вернулся в свой батальон и участвовал в боях на Марьинском направлении.

В первые дни россияне вместе с сепаратистами сильно теснили украинскую армию — было много потерь, поэтому все бойцы подразделения держали оборону в окопах как линейная пехота, рассказывает Мирослав. В мае он получил контузию во время штурма украинских позиций, когда рядом прилетали снаряды.

— Как говорят, «если ты не контуженный, ты не воевал». Тут у всех по три, по четыре контузии. Это абсолютно нормально, — говорит беларус. — Сейчас у меня иногда что-то пищать начинает в ухе, буквально на пять-шесть секунд закладывает травмированное ухо. Перепонки барабанные не лопнули, но слух нарушен. Сейчас это никак не мешает, я почти не замечаю.

Беларус провел в госпитале около 10 дней, вернулся на позиции, а в конце июня сломал стопу, неудачно оступившись. Он сразу не понял, что имеет дело с переломом — это стало очевидным, когда спустя сутки не смог ступить на ногу, а сняв берцы увидел, что стопа почернела. Мирославу пришлось лежать в больнице еще месяц.

Позже его бригаду отправили под Северск, оттуда Мирослав перешел в полк Калиновского. Перевод в подразделение беларусов доброволец считает самым важным событием за год.

— С земляками и с дальнейшей идеей больше мотивация. Рядом больше родственных душ, ближе тебе люди. У вас впереди еще очень долгий путь, вы вместе готовитесь. Чувствуешь себя частью чего-то исторического. И так происходят события, важные для всего мира, а полк — это еще и задел на будущее нашей страны, — рассуждает он.

Беларус признается, что за год войны ему приходилось трудно и физически, и эмоционально. Во время многочасовых артобстрелов появлялось множество мыслей — начиная с того, что ты не успел сделать, и заканчивая тем, что в тебя может попасть снаряд. Он считает, что на войне «здоровый» страх идет на пользу.

— Есть такой термин — «попаяться». «Попаянные» люди постоянно находятся в чувстве тревоги. Сложно с ними взаимодействовать в военном плане, потому что они могут сгоряча решение принимать. Я видел много «попаянных», которые нагоняют панику — это плохо сказывается на коллективе.

Одной из самых больших сложностей фронтовой жизни Мирослав называет быт. Военным часто негде и некогда постирать, помыться и даже поесть. Беларус отмечает, что в Бахмуте, откуда он недавно вернулся, в сутки может быть 23 часа боя: «Бытовые условия скатываются просто в ноль. Люди едят, что успеют — холодную тушенку выскребут, чтобы силы не терять. Спят за пулеметами прямо».

За прошедший год Мирослав стал спокойнее и крепче характером, набрался опыта, научившись на чужих и собственных ошибках.

— Легче отношусь к потерям людей. Просто понимаю, что это не первый и не последний твой погибший побратим. Любая утрата — это очень грустно и трагично, но ты принимаешь это, потому что люди идут сюда осознанно, — говорит беларус.