Наста Лойко начала работать с темой политзаключенных еще в конце 2000-х . По словам правозащитницы Эниры Броницкой, тогда Лойко, будучи студенткой юридического факультета, обратилась к ней: «Я бы хотела заниматься правозащитной деятельностью, может, вы мне что-то подскажете?». Со временем она занялась стратегической и юридической правозащитой и пришла работать в «Вясну».

«Ей очень близки темы недискриминации и защиты уязвимых групп, толерантности, языка вражды, преступлений на почве ненависти. Она всегда была чувствительна к нарушению прав наиболее уязвимых групп. В Беларуси это в том числе политические активисты. В какие-то моменты, когда в стране становилось полегче с репрессиями, Наста занималась, например, проектами по правовой помощи лицам с опытом бездомности», — рассказывает Броницкая.

«Правозащитный стартап». Создание Human Constanta

В 2016 году Лойко вместе с четырьмя поплечниками основала правозащитную организацию Human Constanta. Тогда коллеги объединились из-за мигрантского кризиса на беларуской границе.

«Была идея создать новую правозащитную организацию по тем темам, которые не были охвачены на тот момент, или были охвачены недостаточно. Хотели создать что-то, чего еще не было в Беларуси. Поэтому создали, как мы сами говорили, правозащитный стартап», — объясняет специалистка по коммуникациям Human Constanta Юля.

К 2019 году организация провела десятки образовательных мероприятий, занималась аналитикой и правовой помощью. Как говорит Юля, сама она хотела to make human rights great again. «Сейчас, смотря на это, у меня глубокая боль. Мне кажется, мы ничего кардинально не смогли изменить, раз все произошло вот так, раз так все откатилось».

Летом 2021 года силовики провели обыски у активистов, политиков и правозащитников, в том числе из Human Constanta. 23 июля Мингорисполком ликвидировал организацию, как и ряд других правозащитных и общественных инициатив.

Тогда Лойко сказала, что ликвидация мало повлияет на организации, потому что многие НКО и до этого не могли свободно работать. «Будут продолжать работу в таком статусе с угрозой административной ответственности, как "Вясна" работает с 2003 года», — говорила она.

«Бывай, дарагі пёс». Эрик, подруги и Гарри Поттер

В работе Лойко умела связывать людей — через юридическую консультацию она помогала сотням человек, которые теперь живут по всему миру, рассказывает ее подруга и журналистка Ирина Араховская.

Араховская познакомилась с Лойко около 10 лет назад, тоже через тему поддержки политзаключенных. Подруги родились в один день с правозащитницей Марфой Рабковой и отмечали праздник вместе.

«Мы таксама яшчэ любім Гары Потэра. Там быў такі эльф Доббі. І ў нас есць тры саколкі, якія зрабіў мой муж, там напісана "Доббі — вольны эльф". Я ведаю, што ў дзяўчат там у камерах яны есць. Толькі не ведаю, ці прапусцілі яе да Марфы ў турму. Але дакладна [ў СІЗА] на Валадарскага былі, і ў Насты яна таксама есць».

В 2016 году правозащитница завела собаку и съехала от матери. Эрика — помесь овчарки и дворняжки — взяли из приюта, в котором волонтерила Марфа Рабкова. Лойко много занималась с псом и, как говорит Араховская, сделала его «социализированной собакой». В СИЗО Лойко написала питомцу прощальное письмо.

«Я спадзяюся, што рэшта твайго жыцьця пройдзе спакойна й радасна. Бо на сваім жыцьці я ўжо паставіла пакутлівы крыж <…> Бывай, дарагі пёс. Ты — самае дарагое, што ў мяне было ў жыцьці. Я буду любіць цябе заўжды», — писала правозащитница.

Теперь собака в Чехии. Эрика взяли к себе знакомые Насты Лойко.

«Ён цяпер самы шчаслівы пёс на свеце, ён жыве ў прыватным доме, з відам на горы. Яны пра яго клапоцяцца, вельмі адказныя людзі. Яны разумеюць, што калі Наста хутка выйдзе, то яны аддадуць сабаку. Наста ведае, дзе сабака. Думаю, што гэта зрабіла яе трошачку спакойней», — рассуждает Араховская.

«Яна заўжды думала пра ўсіх». Бесконечные аресты

Насту Лойко задержали 6 сентября 2022 года. Это произошло после заседания по делу «Революционного действия» в Минском городском суде. После ее несколько раз перезадерживали по административным статьям. В октябре Лойко вышла на свободу, а в ноябре снова была задержана. После очередных суток ареста правозащитница не вышла на свободу.

Во время первого ареста она пересекалась с женщинами, которых задерживали по статьям, не связанным с политикой. Выйдя на свободу, Лойко «два слова сказала о себе и потом все время говорила о тех женщинах», рассказывает Араховская.

«Мне падаецца, што яе падмурак — гэта правы чалавека. Бо яна бачыла ў гэтым такое кола, што чалавек адзін раз трапляе — і потым ён увесь час пачынае трапляць. У яго няма як бы шанса на рэабілітацыю. Яна думала, як такім людзям дапамагаць. Яна заўжды думала пра ўсіх».

Между административными арестами Лойко ездила в Вильнюс и виделась с подругами. По словам Броницкой, на тот момент им казалось, что если силовики не возбудили уголовное дело во время первого ареста, то «они от нее отстанут», поэтому правозащитница вернулась в Минск.

СИЗО и уголовное дело за отчет

Последние годы Лойко занималась тематикой антиэкстремизма — мониторингом применения экстремистского законодательства в Беларуси, гранями между свободой выражения и экстремизмом, проявлениями нетерпимости.

Теперь Лойко предъявлено обвинение в разжигании вражды или розни. Основанием для уголовного дела стало участие правозащитницы в написании отчета о преследовании анархистского сообщества в Беларуси за 2018 год. Ее коллеги писали, что доклад содержал критику сотрудников милиции, которую теперь следователи квалифицировали как «разжигание вражды» к милиционерам.

«То, что она изучала в последние годы, о чем продвигала лучшие стандарты, по этому в итоге ее и будут судить. У нее, как я понимаю, большой диссонанс сегодня: с одной стороны она не хочет готовиться к суду, потому что понимает его абсурдность, а с другой стороны, она, как профессионал, не может совсем сдаться», — говорит Броницкая.

В СИЗО Лойко учит французский и польский, много читает. Как и до задержания, продолжает есть только веганскую еду. Найти в СИЗО продукты неживотного происхождения сложно, поэтому с питанием помогают передачи.

«Приходят посылки, например, из Германии, от людей, которым она когда-то оказывала правовую помощь. Потому что она в том числе работала с иностранцами, которые транзитом ехали в Европу. И были клиенты, например, политические активисты из Таджикистана, которые получили статус беженца в Германии и они посылали ей посылку оттуда. Посылки помогают питаться и жить как-то».