«Хоть на минуту забыл, что я в тюрьме». Осужденным разрешают играть в футбол (но не в шортах, а счет придумывает милиционер)

«ЭЛ-ТЭ-ПЭ. ЭЛ-ТЭ-ПЭ», — выкрикивают с трибун осужденные в темных робах. Один из них бьёт в бубен. Вокруг стадиона, обнесенного трехметровым забором, — вышки с охранниками.

«Серёга, ты остаешься в центре. Вова и Дима — в нападение идёте», — сотрудник администрации напутствует футболистов в бело-красно-белой форме из волковысской ИК-11 .

В перерыве футболистов и болельщиков развлекают музыканты: заключенные в черно-желтой форме играют на синтезаторе и бас-гитаре, осужденный в синей майке с 11 номером поет в микрофон.

«Конечно, накапливаются с годами какие-то эмоции. А после футбола выходишь как новый человек. На душе легко, спокойно», — комментирует игру заключенный Юрий Андруконис, капитан команды ИК-11.

Таким в 2013 году телеканал СТВ показал чемпионат по футболу среди заключенных.

В колонии вместо стадиона — хоккейная коробка, играть в шортах нельзя

В колонии, где отбывал наказание Александр, в футбол играют внутри хоккейной коробки. Раньше поле было покрыто асфальтом, а теперь там положили квадратные резиновые плиты. В мяч играют летом и осенью, а на зиму в коробке заливают каток.

Команда отряда может приходить на тренировки 3-4 раза в неделю. Александр ходил, когда они не совпадали с работой: в основном получалось дважды в неделю. Играют мячами, которые есть в отряде. На новые можно было скинуться, но с политзаключенных денег не брали. Желающие платили сигаретами. В колонию можно было передать бутсы и кроссовки, а в шортах играть нельзя: «Гэта забароненая форма адзення. Ты нібыта павінен быць у штанах, увогуле ў цябе не можа быць шортаў. Але калі ты не палітычны, то да шортаў тваіх ніхто не чапляецца».

После приезда в колонию проверяющих в 2023 году политзаключенным запретили ходить на тренировки. 

«Але ты можаш удзельнічаць у чэмпіянатах. Прычым у чэмпіянатах табе "рэкамендуецца" ўдзельнічаць. У кожнай камандзе пажадана, каб хаця б адзін палітычны быў», — рассказывают Александр.

Такие чемпионаты проводятся дважды в год — весной и осенью. В зависимости от количества команд сначала играют групповой турнир, потом — плей-офф.

Александр говорит, что среди сотрудников колонии были те, «кто на самом деле интересуется и любит футбол».

«Таму для іх гэта магчымасць арганізаваць культурны вольны час, каб у людзей была магчымасць эмоцыі выліць. Я не ведаю псіхалогіі адміністрацыі, але ў мяне адчуванне, што, калі ты пастаянна праводзіш час з асуджанымі, ты пачынаеш трошкі іхнімі праблемамі жыць. Удзячнасць тым адэкватным людзям. Не ўсе адэкватныя, але такія ёсць».

Профессиональные футболисты VS любители

Уровень игроков в колонии Александр сравнивает с дворовым, выбирать не приходится. Хотя иногда в колониях появляются звёзды спорта.

Например, в команде могилевской ИК-15 играл экс-футболист «Крумкачей» Олег Дыбаль. В 2019 году его осудили на 9 лет усиленного режима по «наркотической» статье. Журналист Олег Груздилович, отбывавший наказание в той же колонии, предполагал, что победа в местном чемпионате смягчила футболисту наказание — его перевели на химию. Сам кубок, «типичную спортивную вазу», футболист оставил в колонии. В апреле 2023 года его заметили играющим на свободе во второй лиге за команду «Трактор».

В бобруйской колонии сидит бывший футболист сборной Беларуси и местной команды «Белшина», 46-летний Виталий Ланько. Он получил 3 года лишения свободы за организацию договорных матчей.

«Калі чалавек з рэальным футбольным мінулым, ён проста ўкатвае ўсіх і ўсё. Аб’ектыўна гэта іншы ўзровень, неба і зямля адносна астатніх», — говорит Александр.

Профессиональные футболисты иногда проводят товарищеские матчи с заключенными. Например, в 2016 году футболисты «Славии» сыграли с осужденными из ИК-21, а в сентябре 2023 футболисты «Белшины» к Дню знаний сыграли с командой «Юниор» из бобруйской воспитательной колонии №2.

«Без милиционера нельзя играть». Футбол на химии

Глеб отбывал наказание в исправительном учреждении открытого типа (ИУОТ), то есть на химии. На территории его ИУОТ стадиона не было, но в городе было еще несколько таких учреждений — играть можно было там, на выездах.

На химии мяч и манишки осужденные покупали за свои деньги, сами организовывали и поездки на соревнования, говорит Глеб. «Химикам» с разрешения администрации можно выходить в город: за инвентарем отправляли парня, который «много раз сидел за воровство» и был ответственным за спортивные мероприятия.

Иногда осужденным приходилось уговаривать сотрудников ИУОТ отвезти их поиграть в футбол.

«Если мероприятие надо было провести и приезжали проверяющие, то нас, конечно, возили играть в футбол. Все остальные разы мы записывались, а потом у милиционера не находилось времени. То он чай пил, то катышки из пупка выковыривал. Нас не водили. А без милиционера нельзя играть».

Для милиционера в ИУОТ было важно «провести мероприятие, составить протокол и сделать фотографии», говорит Глеб: «А так им по барабану, как там будет».

Никаких поощрений политзаключенным. Договорные матчи

В городе, где Глеб отбывал химию, были две мужские футбольные команды, название — по номеру ИУОТ.

«Парень, которого к нам перевели из другой химии, сказал, что у них название было. И майки они сделали прикольные, про черепашек-ниндзя. А у нас женщина из УДИНа суперстрогая была, ее боялись даже милиционеры. Сдвиг от ее привычек приводил к негативным последствиям. Поэтому если она хотела, чтобы все играли только в манишках, значит все будут только в манишках», — вспоминает Глеб.

Сначала на химии проводилась домашняя игра. Один матч — и победитель едет на республиканские соревнования. На внутреннем матче выиграла команда Глеба, среди футболистов были осужденные по политике и «наркотическим» статьям. Несмотря на победу, на республику они не поехали.

«У нас впечатлительные милиционеры не хотели отпускать политических и наркоманщиков, а хулиганов и воришек — без проблем. На соревы в Минск поехали те, кто очень крупно проиграл всё и не занял никакие места».

В те же дни игроки, не попавшие на республику, сыграли матч с командой из другого города.

«Женщина из УДИН говорит: "Ой, какие хорошие ребята. Победителям будут поощрения от меня". Естественно, такой человек обманывать не будет. Тем более милиционер. Ну, мы улыбнулись, ладно. Она еще просто не знала, какие [у нас] статьи», — вспоминает Глеб.

Кроме футбола в тот день проходили соревнования по настольному теннису и другим видам спорта. Команда, где были политзаключенные, выиграла во всем. На церемонии награждения сотрудница ДИН вспомнила о своих словах про поощрения и спросила, по каким статьям осуждены победители.

«Тут ей дают бумажку, что у нас все политические. Она говорит: "Ладно, разберемся". Потом нам вручили магнитики с надписью "Могилев", а поощрения дали парням, которые ездили в Минск на соревнования и заняли последнее место».

Глеб рассказывает про еще один случай несправедливости: в одном из матчей его команда выигрывала со счетом 13:11, но милиционер сказал, что победить должны соперники: «Закончили игру и в протоколе написали, что мы проиграли 12:15. Милиционеру виднее, всё-таки он высшее образование получил и математику ему преподавали».

Нелегальные трансляции после отбоя

Посмотреть футбол в колонии тоже можно было. Александр говорит, что в его ИК было два зала с телевизорами: на одном включали спорт и новости, на втором — фильмы. Но смотреть телевизор можно было до 21:00, в то время как многие матчи идут как раз вечером. Тем не менее, что-то удавалось посмотреть по телеканалам «Беларусь-5» и «ЯСНАе».

Кроме того, можно было посмотреть и Чемпионат мира. Несмотря на то, что с 2021 года по беларускому ТВ его не транслируют.

«Наколькі я разумею, штосьці спампоўвалі з торэнтаў і на наступны дзень паказвалі. Не ведаю, на якім узроўні хто на што дамаўляецца. Вывешваецца аб’яўка, што а 12 будзе паказ».

На химии, где отбывал наказание Глеб, футбол смотрели в основном на телефонах. Телевизор тоже был, стоял в актовом зале. Однажды Глеб остался там посмотреть матч.

«А там гражданин Азаренок какую-то чушь нёс, что милиционер сказал: "Ну его нахуй", и мы все ушли. По воскресеньям нам показывали фильмы про товарища Сталина. А футбол можно было смотреть на своем телефоне негласно, потому что в 22 отбой и надо было спать».

«Гэта адзінае месца ў калоніі, дзе я хоць на хвіліну забыў, што я ў турме»

Осужденные, которые не играли в футбол, могли прийти на стадион как болельщики: «Але аб’ектыўна — нахалеру табе гэта трэба. Таму заўзятараў амаль не бывае. Бывае на фінал чэмпіяната хтосьці падыдзе. Ты не будзеш там асабліва скандзіраваць. Ускрыкнеш "забівай" — гэта не забараняецца», — объясняет Александр.

«Ты гуляеш не для гледачоў, для сябе. Я злавіў сябе на думцы, што гэта адзінае месца ў калоніі, дзе я хоць на хвіліну забыў, што я ў турме. У цябе адчуванні, што ты проста з сябрамі ці калегамі адправіўся пагуляць у футбол. Пасля ты вяртаешся з футбола ў думках. У цябе няма, у адрозненне ад СІЗА, дроту над галавой. Але ўсё адно ты разумееш, што ты ў турме. А футбол — гэта адно з нямногіх месцаў, дзе ты можаш адключыцца ад гэтага ўсяго».