«Присел на кровать — нарушение». Как администрация цепляется к политзаключенным, чтобы перевести их с химии в колонию

Срок при этом уменьшается — один день в колонии равен двум дням на химии.

«Собрал все свои вещи, отправил домой. Родственников предупредил. Сказал — ничего страшного, зато раньше вернусь»

Получить нарушение политзаключенному очень просто. Вот как про это вспоминает Денис, осужденный по статье об оскорблении представителя власти.

«Где-то ты чуть-чуть не побрит — нарушение. Пришел с работы — и сразу тебя забирают на лекцию, если опоздал — нарушение. Не поздоровался, что-то лежит под кроватью — все это нарушения. Присел на кровать — нарушение. Что бы ты не сделал — они найдут нарушение», — вспоминает он.

По словам Дениса, в первую неделю в ИУОТ ему оформили семь нарушений. Тогда стало понятно, что перевода в колонию не избежать.

«Пришли на завод на работу в субботу, а столовая по субботам не работает. Мы вышли в магазин на пять минут — купили поесть. Возвращаемся — снова нарушение — за то, что ушли с работы».

За это Дениса отправили на 10 суток в ШИЗО. После этого сотрудники администрации ИУОТ заговорили о переводе в колонию.

«Я уже тогда собрал все свои вещи, отправил домой. Родственников предупредил. Сказал — ничего страшного, зато раньше вернусь».

Перед судом Дениса, как злостного нарушителя, перестали пускать на работу, делать в ИУОТ стало совсем нечего. Пользоваться смартфоном ему запретили, вместо него пришлось купить кнопочный телефон. С книгами тоже возникли проблемы — например, вместо литературы о цифровой безопасности, Денису сказали «найти что-то нормальное».

На суде политзаключенный признал вину, так как «не видел смысла что-то отрицать с таким количеством нарушений». Суд требования администрации удовлетворил и отправил Дениса в колонию.

Самым сложным там, рассказывает он, был этап (9 часов дороги в наручниках), и первое время — сразу после карантина Дениса лишили всех передач и свиданий. В остальном, говорит он, в колонии стало даже легче.

«В колонии лично мне было проще: ходишь на работу, там меньше этих дурацких лекций. Нет постоянного психологического давления — за тобой, когда работаешь, не наблюдают так пристально, как в бараке на химии. Бывают проверки, но не слишком часто. Они тебя, что называется, "обезжирили", и все, живи дальше с этим».

В колонии Денис пробыл год и один день.

«В мои обязанности входило понимать, когда корова хочет секса»

Виктора Пархимчика осудили на 2 года химии по статье о хулиганстве. Свое первое нарушение Виктор получил в первый рабочий день. По профессии он — SEO-специалист, а на химии же его устроили животноводом пятого разряда.

«Ну то есть я нарушил трудовую дисциплину, потому что нарушил что-то там в принципах кормления дойных коров. Я об этом вообще ничего не знаю, а они меня устроили животноводом пятого разряда. В мои обязанности входило, например, принимать роды у коровы. Понимать, когда корова хочет секса, и предпринимать какие-то животноводческие действия», — вспоминает он.

В колонию его перевели после того, как он несколько отказался идти пешком на работу. Дело в том, что Виктора устроили на работу в деревню, которая располагалась в 25 километрах от ИУОТ. Изначально работников с химии подвозила колхозная маршрутка, но ее водитель ушел в запой, а потом и вовсе куда-то пропал.

«И мне было предложено ходить на работу 25 километров пешком. Они этот маршрут даже как-то официально приняли, показывали мне скриншоты с гугл-карт».

В первый раз Виктора подвез на работу местный житель, они хорошо относились к «химикам» и были рады помочь. Обратно Виктор пошел пешком. Вышел в конце рабочего дня, в 16.40. Пришел почти к отбою, в 22.00.

«Когда пришел, мне сказали — ты медленно шел, нам гугл-навигатор сказал, что ты должен был дойти за 4,5 часа».

За отказ идти на работу пешком Виктора два раза помещали на 10 суток в ШИЗО.

Как рассказывает политзаключенный, судью указанное расстояние не смутило, и требование администрации ИУОТ о переводе в колонию было одобрено.

«На химии было только одно преимущество — там можно было пользоваться телефоном. Но политических не выпускают за пределы химии, они не могут увидеться с родственникам. На химии мы работали шесть дней в неделю по 12 часов в этом аммиаке. В колонии мне было попроще».

В колонии Виктор провел несколько месяцев.

После освобождения Виктор уехал в Польшу, где продолжил заниматься разработкой сайтов в рамках собственного проекта.

«Я там держался из последних сил»

Экс-политзаключенный Тимофей был осужден по статье об оскорблении представителя власти.

Наказание с химии на колонию суд изменил ему после трех нарушений, претензии со стороны администрации заключались в том, что осужденный сидел на кровати после работы.

«Ты отработал с восьми утра, вернулся, отбой только в 22.00. И все это время должен сидеть на табуретке, за столом. Я на кровать даже не лег, присел — голова и тело на подушке, ноги на полу. Все, уже нарушение».

При этом, как вспоминает Тимофей, сотрудники ИУОТ провоцировали политзаключенных, иногда — пугали последствиями за еще не совершенные нарушения.

«Случалось так, что вот они узнают, что кто-то с химии сбежал в Литву. И начинается. Меня вызывают, говорят — вот типа ты даже не думай, если сбежишь, мы всех твоих родных достанем. Учитывая мой характер, я вообще там держался из последних сил», — вспоминает он.

Перед судом Тимофея, как злостного нарушителя, перестали выпускать на работу. Сначала он возмущался, потому что это влекло за собой финансовые проблемы.

«У меня жена в декрете, ребенок маленький. Мне им помогать нужно, декретные совсем небольшие, а меня на работу не пускают».

Судья, рассматривающая дело Тимофея о переводе, по словам политзаключенного, была удивлена.

«Она говорила, что это все очень странно, ладно если бы я еще пьяный пришел, или что-то такое. А я просто на кровати сидел».

Перед отправкой в колонию Тимофей 15 дней ждал этапа. 14 из них политзаключенный провел в ШИЗО.

В колонии, рассказывает Тимофей, было все же сложнее, чем на химии. Главное преимущество отбывания наказания в ИУОТ — связь с родными.

«На химии был телефон, можно было найти какое-то время, позвонить близким, и это снимало напряжение. Политическим из колонии можно было звонить только раз в месяц, от 5 до 15 минут, и только в присутствии оперативного сотрудника. Если ему что-то не нравится, он просто обрывает разговор», — вспоминает он.

В колонии Тимофей провел семь месяцев.