«Там у нее все есть, а со мной — снова проблемы». Как закончилась история любви политзаключенного «химика» Абрамука и майора МВД

Мефедрон

Употреблять мефедрон Дима начал с июля 2023, после ссоры с Татьяной — майором из Витебского ИУОТ, с которой у него 5 месяцев были отношения. Когда «Медиазона» говорила с Димой в ноябре 2023, он признал зависимость. Сейчас говорит, что почти справился — чтобы окончательно слезть, «надо влюбиться». О том, что употребляет, рассказал на работе — не мог больше скрывать нервозность и личную драму. В пекарне, где Дима работает посменно уже полгода, отнеслись с пониманием.

Работа ему нравится, зарплаты хватает, чтобы снимать жилье на двоих с приятелем. Когда в пекарне узнали его историю — химия за «хороводное» дело в Бресте и оскорбление Лукашенко, ужесточение режима до колонии и постоянное давление, отправка в ШИЗО — коллектив его поддержал, «начали относиться с уважением как к беларусу», говорит Дима.

Из развлечений — походы на футбольные матчи варшавской «Легии» и прогулки. В планах пойти в спортзал, разобраться с документами и съездить в Израиль «на море».

— Жду победы беларуской оппозиции и любви, — так он описывает настроение. К этому добавляет, что его «бесят псевдопомощники» (речь о помощи политзаключенным после освобождения и вынужденной эмиграции) и «приукрашивание» историй тех, кто был в заключении — «интервью, где каждого гнобили и убивали».

Дима признает, что может общаться резко, но за прямолинейность, по его словам, его уважали в заключении: сотрудники незаметно здоровались за руку, другие предупреждали о том, что была команда «Абрамука валить», третьи даже оценили его побег с химии: «Красава, что к девушке сбегал».

Побег

Дима и Татьяна в своих ежедневных созвонах на химии в шутку обсуждали его побег на свидание к ней: она к тому моменту собралась уволиться из МВД, ему угрожал перевод в колонию, а перед этим — марафон суток в ШИЗО из-за надуманных нарушений.

— Выхожу из ШИЗО, проходит 5 дней, подходит отрядник: «Мачеча сказал тебя уебать». Я закидываю это Тане — она говорит: «Все, тебе пизда».

К тому моменту Абрамук пробыл в штрафном изоляторе уже 30 суток и похудел на 30 килограмм. Политзаключенный решил бежать, чтобы увидеться с любимой.

Он убежал прямо из-под конвоя посреди города: милиционер его не догнал. Дима отправился ждать Таню во двор, о котором они договорились заранее — ей он отправил смс: «На базе».

В такси Татьяна вцепилась в его руку и не могла поверить в происходящее, рассказывает политзаключенный. Это была их первая встреча наедине и вне стен исправительного учреждения. В тот же день, 10 января 2022 года, Татьяна уволилась.

— Она захотела уволиться, когда познакомилась со мной. Уже было видно, что творится пиздец. Говорю, Таня, как ты тут работаешь, вон Банцера катают, что это, блять? «Но я ведь ничего не делаю». Говорю, ты шо, гонишь, ты ж в погонах, легавый. Ну и она: «Я уволюсь, я уволюсь». И она внатуре пробовала уволиться, ее не отпускали, она трижды писала заявление на увольнения. 10-го она положила на стол свою ксиву, договор и ее уволили за прогулы, денег отдала 3 000 долларов.

С 10 по 13 января Дима с Татьяной прятались на «конспиративной» квартире: общались, готовили пюре и котлеты, играли с дочкой Тани: «Сказал, что разрешу разукрасить татуировки, когда вернусь с "командировки"».

В это время Абрамука уже подали в розыск — отрабатывали адреса контактов, которым он звонил, разослали сотрудников с ориентировками на вокзалы, хотя по инструкции должны были сделать это только через трое суток — а к тому времени он планировал вернуться в ИУОТ.

Те три дня Дима прислушивался к каждому шороху: вдруг ворвутся, а там «бчбшник и сотрудница». Прощаясь, они договорились с Татьяной о плане — пожениться и поехать на море, как он выйдет из колонии или, если у Тани начнутся проблемы, чтобы она уезжала: «Где б ты ни была, я к тебе приеду».

Любовь

Первое нарушение, которое Абрамук получил на химии, ему выписала Татьяна. Она нашла его инстаграм и «сдала» его — там были видео с химии, а видеосъемка в пределах ИУОТ запрещена.

— Я поехал на суд (по другому уголовном делу), она попросила, чтоб я не убегал — я вернулся. В начале августа она позвала меня к себе в кабинет и со слезами на глазах сказала, что не может со мной общаться, пока не скажет правду: «Первое нарушение вы получили из-за меня». По ней было видно, что переживает, жалеет об этом.

В другой раз подсказка Татьяны помогла Диме избежать наказания за то, чего он не делал.

— Октябрь 2022. Я был дневальным, ко мне подошли мусора: «О, все, ты сказал мат, тебе рапорт, будут какие-то свидетели». Думаю, черт с вами. На следующий день пишу, что не согласен с рапортом. Прибегает Таня: «Слышь, Абрамук, смотрели сейчас видео, ты там матом не говоришь, а они кроют. Так что пиши в своих бумажках, чтобы представили к рапорту видеоматериал с 9 до 10 вечера в качестве доказательства». Нарушение мне в итоге не делают. Если б она не сказала, то я бы просто написал «не согласен», а это никого не интересует.

Банцер благодаря ее четкой работе вышел на месяц раньше: когда ему замену режима сделали, ему там накосячили, когда он в СИЗО отправился. Потом он написал апелляцию, его отправили на химию. Она пересчитала его дни, отправила в Минск его документы, он должен был выйти в январе 2022, а вышел в декабре 2021.

В ноябре 2022 в ИУОТ приехали кагэбэшники. Они ворвались к Диме в комнату, забрали телефон, обыскали помещение и сказали «Тебе пизда». Диму отпустили, телефона нет, а Татьяна ждала его звонка.

— Я забрал старый телефон, рассказал эту ситуацию — она в слезы, в страх. Вечером мы еще раз созвонились и она плачет: «Люблю тебя, дурак, как ты не можешь этого понять».

Я выключил потом видео, пошел покурить, остались на аудио. Слышу: «Абрамук, ты че охуел?» В смысле охуел, говорю? «Где предложение, не будет у нас свадьбы или что?». Я пошел в тот угол, где обычно с ней говорил, и спросил: «Ты будешь моей женой?». Она ответила «Да».

Накануне очередной отправки в ШИЗО политзаключенный заказал в ювелирной мастерской золотое кольцо — для помолвки. Так и сказал: «Я еду на ШИЗО, пускай девушка заберет кольцо». Когда он позвонил ей 5 января, выйдя из ШИЗО, Татьяна показала ему кольцо.

Второй раз он предложил стать его женой уже в Израиле.

Израиль

— Вы так быстро поругались после Израиля, через неделю?

— Надо по переписке смотреть, да. Ой, гонит мне, что у нее новый чел, у нее все есть, новая жизнь и «ты начинай новую».

Ругаться пара начала после того, как Дима вернулся из Израиля — Татьяна уехала туда с дочкой после того, как уволилась и ее начали вызывать на «беседы» об Абрамуке. У Димы есть целый архив писем друг другу и скринов сообщений — как с нежностями, так и с оскорблениями.

Татьяна ждала политзаключенного больше года: она уехала в декабре 2022, а он освободился в апреле 2023. На первом звонке Диме после освобождения она расплакалась, сказала, что не любит — «заглушила чувства», и попросила ее забыть. Еще раз созвонились в мае: «И все нормально уже, пообщались, она переживала, что могу ее кинуть».

— Я когда садился [в колонию], она такие поэмы писала, верила. Но изменилась. Я никогда про себя ничего не скрывал, что употребляю траву, что употреблял наркотики, что могу сорваться. Она отвечала: «Я тебя так люблю, мы тебя любовью согреем, не сорвешься». Я сел. Вышел с мыслью, что меня ждут, а меня никто не ждет. Ей, как легавому, который всю жизнь все прятал, конечно, ощущается там свобода. Просто ей там хорошо, она в спокойствии, а я — ну что? Любовь и любовь.

«Здравствуйте, Абрамук»

Дима уверен, что если бы не он, Татьяна до сих работала бы в «мусарне». Никаких сомнений, провластные взгляды и даже красно-зеленый маникюр.

— А вы, Абрамук, как все — мимо проходили? — подстегивала сотрудница осужденного.

— В смысле, мимо? Нет. Я ходил на протесты, в хороводе не участвовал.

Дима сетует на политзаключенных, которые отказались от своей позиции, говорит про них: «Кто за батоном, кто за телефоном, все случайно проходили, один я на митинг».

В одну из первых встреч Татьяна зашла в его комнату в красно-зеленом платье: «Здравствуйте, Абрамук. Ну как вам?».

— Я говорю: «Татьяна Юрьевна, пожалуйста, никогда больше не надевайте его. Как товарищ, как осужденный вам говорю». Ей было в прикол, может это была какая-то женская игра, — трактует этот поступок Абрамук.

За осужденным товарищи тоже заметили смены в «гардеробе». С 8 до 17, пока «Юрьевна» на смене, Дима был, как он говорит, при галстуке: в майке поло, штанах, кросах. А после 17 — в растянутой майке и шортах. Про Татьяну отмечали, что та начала приходить на работу с макияжем.

Так и здоровались каждый день:

— Здравствуйте, Абрамук!

— Здравствуйте, хорошего дня!

Больше всего поговорить паре удавалось на перекурах. Для этого у них был свой сигнал:

— Из здания администрации ИУОТ сотрудники приходили к нам в курилку, и когда идешь, там плитка и она специально топала каблуком по плитке, чтоб я слышал в комнате — и шел курить и разговаривать.

Общались обо всем: «Она мне — полную правду от постели до мелочей, и я ей все про себя — полную правду, ну полную». Потом начали созваниваться каждый день после работы.

Она жаловалась ему, как переживает: «Как ни приду на работу, все хотят взъебать Абрамука. Ты прикинь как мне — сижу на совещании, там мой любимый человек ходит по коридору, а тут начальство решает, что надо тебе въебать».

Красава

Дима вспоминает, что и на химии, и в изоляторе были сотрудники, которые ему помогали, некоторые отрядники втихаря жали руку — «Красава».

На приеме у психолога, к которому Дима с Таней ходили по очереди (проходили тесты на совместимость характеров, а потом сравнивали ответы), он узнал, что ему «будут добавлять красную бирку». На химии начали «закручивать гайки»: вешать взыскания из-за мелочей. Например, у Абрамука с разрешения начальника химии на тумбочке лежала книжка про Бэнкси — «тут они пришли, сфоткали и посчитали нарушением».

Абрамука предупреждали: «Ты никуда не лезешь — делаешь, что хочешь».

— Помню, жара, иду, штаны подкатал — а в шортах нельзя на химии. Стоят начальник и его зам: «Ой а кто там в шортах». Говорю, разрешите всем ходить, невозможно из-за жары. Они орали, пугали, но потом разрешили до 17 часов так ходить.

Дима снимал видео с химии, где показывал свои наклейки с «Погоней» на телефоне, в ответ на «рассылку» от Воскресенского с предложением попросить помилование написал «Жыве Беларусь!». Пока под конвоем осужденных водили в магазин в город, он расклеивал бчб-наклейки. Когда «начали валить» Игоря Банцера, с которым Дима подружился на химии, заступался за него, писал журналистам для огласки.

Когда стало ясно, что из ШИЗО-СИЗО Дима уже не выберется и после всех суток поедет в колонию из-за ужесточения режима, один из сотрудников изолятора, где его держали, вызвал скорую, о чем предупредил политзаключенного. «Болезнь» дала ему 5 дней «побалдеть» и собраться для колонии.

Когда Диму переводили из ИВС в СИЗО — с наручниками за спиной — он упал с лестницы и повредил плечо. Болит до сих пор — из-за этого пришлось уйти с работы на стройке.

Изменения

— Где я сделал что не так — я теперь сомневаюсь. Свои обещания все выполнил, а она поменялась полностью. Вспоминаю наши разгворы: «Таня, я уже больше не могу, может подойти к Эдику, высадить на коня и поехать на колонию» — «Нет, ты сможешь все. У тебя есть мы, твои девочки».

После каждого ШИЗО Дима делал три звонка: сначала маме, потом бабушке, затем обязательно Татьяне — именно в такой очередности, чтобы «бабушка и мама не обрывали телефон», пока он часами разговаривал с возлюбленной.

Больше всего он тогда переживал, что если у них что-то не получится, «она до конца жизни будет жалеть, что ушла с работы из-за него».

На его тревоги она отвечала: «Мы за ручку пойдем и все решим. Ты выходишь, потом мы едем на море, потом начинаешь наш тернистый быт».

В ШИЗО Татьяна писала Диме письма, которые не доходили, так как переписка там запрещена. Она не могла этого не знать, как сотрудник учреждения, но сдержать себя не могла и писала от выдуманного имени. После очередных суток в ШИЗО пара созвонилась: Дима говорил, как представлял себе их поездку на море с дочкой, эти мечты его очень поддерживали в изоляторе. Татьяна спросила, отдавали ли ему письма и настояла, чтобы он скорее прочитал одно из них. Это было письмо от нее — о том, как они семьей «после всего» поедут на море.

— Таня, которая была в углу со мной на видео (это был «специальный» угол для разговоров по видео, чтобы можно было видеть, не идет ли кто), помогала, верила в мечту и мне дала эту надежду, поменялась за год. Все переживали, что это я буду сидеть, выйду озлобленным, а вышло наоборот.

— Мне кажется, если бы она не появилась, не было бы того Абрамука, про которого все читали. Мол, страдал за бчб, за идею. Я бы, наверное, подзабил хуй, заебало бы и убежал в Литву, как планировал.

«Медиазона» нашла контакт Татьяны и написала ей, но она не ответила на сообщения.

Сейчас пара почти не общается: Дима показывает некоторые письма, где Татьяна предлагает «ценить моменты на химии, где оба были нужны друг другу», а также просит ее не беспокоить, уверяя, что не любит его. Дима уверен, что любит, подмечает, что Татьяна постит в тик-токе его любимые песни и продолжает отвечать на письма, несмотря на то, что они постоянно ругаются. Он считает, что она боится трудностей: из-за нового уголовного дела в Беларуси легализоваться в Израиле он не может, а значит переехать и жениться тоже. «Там у нее все есть, выплаты, жилье, а со мной — снова проблемы. Блять, как это все вспоминаешь, так обратно присесть хочется. Как было все охуенно».