«Дурак, куда ты лезешь». Уголовная статья

Ольга с мужем и детьми жила в небольшом городе на западе Беларуси. Женщина говорит, что давно интересовалась политикой, но поняла, что в стране ничего не изменится после президентских выборов 2010 года.

— Ну не то, чтобы я интересовалась. Скажем так: «Радио Свободу» я слушала еще с советских времен. Отец постоянно включал и мы слушали с помехами, с этим треском «Радио Свободу», BBC, «Голос Америки», Севу Новгородцева. Я не великий политик, но для себя делала выводы. Демократия, не начавшись, умерла.

Перед выборами муж Евгений организовывал пикет в поддержку Светланы Тихановской в соседнем городе. После него всех организаторов задержали в один день.

— Мне девчонки на работе говорят: «Олька, глянь, это не твой?». А там на стадионе пикет, музыка: «Каб любiць Беларусь, нашу мiлую маму, трэба ў розных краях пабываць», «За Тихановскую!», «Все на выборы!». Первая реакция: «Дурак, куда ты лезешь?».

После пикета супруг успел забежать домой, собрать вещи, поговорить с сыном и рванул в лес. Это был последний раз, когда Ольга видела мужа на свободе. Он скрывался больше месяца.

В день выборов силовики задержали сына Ольги. Он — фельдшер и на протестах в Минске оказывал помощь пожилому человеку после ранения светошумовой гранатой. Сына Ольги сильно избили. На Окрестина он провел 8 суток. Через день после освобождения сына силовики нашли в лесу и задержали ее мужа. Ольга не помнит деталей, как и откуда узнала о задержании: говорит, из-за стресса вычеркнула из памяти подробности тех событий.

«Ой, посадят — как посадят, так и выйдут». Задержание мужа

Домой начали регулярно приходили местные силовики: поначалу искали мужа, потом проводили обыски.

Евгения поместили в СИЗО по уголовному делу за организацию массовых беспорядков. Сын уехал в Польшу.

Позже мужа Ольги осудили на огромный срок. Женщина надеялась, что протесты быстро закончатся победой и мужа освободят.

— Тогда же мы думали, что «ой, это ненадолго, как посадят, так и выйдут».

«Где вы хранили тонну керосина?». Суд

Суд начался через полгода после задержания. Ольга говорит, что заседание напоминало цирк.

— Там был смех в зале — народ просто смеялся. А на вопрос «Где вы хранили тонну керосина?» как по-другому реагировать? В обвинении было, что муж призывал взорвать исполком, милицию, а потом спилить деревья, чтобы к ним не добрался транспорт.

Ольга ходила на все заседания, чтобы увидеть мужа. На одном из заседаний свидетель давал показания, что в разговоре с мужем Ольги тот говорил, что собирается разводиться. Женщина понимала, что супруг так пытался ее обезопасить.

— У нас как-то вечером был с ним разговор. Я говорю: «Не лезь в политику. Каждый должен заниматься своим делом. Политики — политикой, строители — строительством». Я ему в шутку говорю: «Вот посадят тебя, на меня не рассчитывай». Это действительно шутка была. И потом, когда это все началось, думаю, что я накаркала. Потому что ситуация стала совсем не шуточная.

Ольга говорит, что осознание приговора пришло через три месяца — что мужу дали огромный срок. Объясняет это работой психики — мысли о таком сроке она просто блокировала.

— Письма писались. Пишешь письмо и, с одной стороны, хочешь, чтобы оно дошло, а с другой, хочется рассказать все, что нас интересовало: политика, что происходит, цены, работа. Я боялась об этом писать. Хотелось, чтобы мужа не наказали, потому что уже начала читать все о политзаключенных.

«Говорил не то, не тем людям, не в том месте». Колония

После вынесения приговора мужа Ольги этапировали в шкловскую колонию. Правозащитники писали, что на него там давили и избивали, но Ольга не может этого подтвердить. Когда она ездила на свидания в колонию, Евгений, по ее словам, не выглядел «помятым».

— Муж — очень коммуникативный человек. Он может к себе расположить. Он знает, где что стоит сказать, где чего не стоит. Это общение его и подвело. Я смеялась, что людей язык до Киева доводит, а нас довел до тюрьмы. Собственно, за что сидит? Не то говорил, не тем людям, не в том месте.

На свидания к мужу у Ольги получалось ездить не так часто, как хотелось бы — из-за денег. Но мужчина каждую неделю старался звонить по видеосвязи через Viber — Ольге, детям или родственникам.

В 2022 году Евгения внесли в «террористический» список: денежные переводы ему от близких запретили, передачи начали «проходить с трудом». В конце года муж совсем пропал со связи. Лишь в середине весны Ольга получила письмо, что он похудел на 15 килограмм.

— Все началось с того, что прекратились звонки и перестали приходить письма. И мы начали понимать, что там что-то происходит. Потом читаю СМИ, понимаю, что пошла новая волна террора. Он мне позвонил весной, я не заметила звонок. После позвонил сестре. Сестра перезвонила мне и начала матюгаться: «Боже, что с ним сделали! Это просто скелет, обтянутый кожей». Так его загоняли в ШИЗО и ПКТ.

«Афигеть! Как же он был плох». Тюрьма

Следующий раз муж Ольги вышел на связь уже из тюрьмы — так она узнала, что ему изменили режим. Евгений сообщил, что после неоднократных ШИЗО настолько истощен, что не может ходить. Он написал письмо жене с просьбой передать «медицинскую» передачу с продуктами, чтобы немного восстановиться.

— Передачу приняли от человека, которого нет в списках передач. Я не верила, что она дойдет и он получит ее. Прошел месяц, может, и он написал «Спасибо. Получил посылку. Все нормально уже. Уже в глазах не темно, начинаю ходить, немного отъелся». Я думаю: «Офигеть! Как же он был плох, что там решили, что лучше принять передачу от того, кого нет в списках, чем он помрет?».

В это время Ольга выехала в Польшу к сыну. Он собирался приехать в Беларусь, но за день до его планируемого возвращения к Ольге пришли силовики и сообщили, что ее сын проходит по уголовному делу об организации массовых беспорядков.

— Сын смеялся: «Мама, ты сидишь ждешь, а потом будет тоже сидеть».

Через месяц домой к Ольге снова пришли силовики. Раздался звонок — на пороге стояли четыре силовика. Они забрали у Ольги телефон и нашли в инстаграм подписку на «Радыё Свабоду». Ольгу задержали до суда.

— Мне говорят: «Руки». И наручники сзади — «щелк». Выхожу с этим милиционером, говорю ему: «Слушайте, ну вам не стыдно?».

Три дня в ИВС, штраф после суда и Ольга решила уезжать. Уволилась с работы, отдала кота приятелям, сделала доверенность и отправилась в Польшу.

«Беларус беларусу беларус». Побег

По совету сына Ольга решила ехать в Польшу через Россию и Эстонию. Деньги на такую поездку пришлось одолжить.

В Минске ей нужно было переночевать по пути и она обратилась к родственнику за помощью. Тот ответил: «Мы знаем, что с вами случилось, где вы были, и мы не хотим, чтобы и к нам после приходили».

— Ну думаю, придется на вокзале ночевать. Но сын позвонил своему товарищу, тот позвонил своему брату, в общем… беларус беларусу беларус. Примчал за мной на такси, завез домой. Говорит: «Да я сам в ИВС сидел, вот только пару дней назад вышел». Спрашиваю: «За что?». Он: «Кричал громко "Нет войне!". Ну то есть я не кричал, но судья мне сказал, что кричал». Короче, я нормально переночевала.

До отъезда Ольга успела написать мужу письмо и передать близким, чтобы отправили от ее лица. Но муж не понял, что она переехала «на совсем».

— Судя по его реакции, он думает, что я уехала просто к сыну погостить. Я не сообщала ему про свое задержание и не знаю, понял он, почему я уехала, или нет.