«Мы все были в шоке». Отца осудили на 15 лет, его семью с тремя детьми поставили в СОП — им с мамой пришлось уехать из страны

«Папа в СИЗО» — «За что?» — «Ни за что»

Середина лета 2023 года. 8-летний Ваня, его 11-летняя сестра Мария и 16-летний брат Даниил — на долгожданных каникулах. В их минскую квартиру регулярно приходят с проверками. Все потому, что специальная комиссия решила, что их семья находится в «социально опасном положении» (СОП).

Их мама Галина Будай уже несколько месяцев доказывает комиссии, что с семьей все в порядке. Женщина успевает изучать документы, которыми оперируют чиновники, заботиться о детях и поддерживать мужа в колонии.

В сентябре 2022 года 46-летнего Андрея приговорили к 15 годам по делу «Буслы ляцяць». О заключении Андрея чиновники из спецкомиссии вспоминают регулярно: по каким статьям он осужден, сколько будет сидеть и о том, что он включен в «список террористов».

Формально семью поставили в СОП из-за того, что дети Галины и Андрея учатся дома. Но на деле много лет всех такая ситуация устраивала. До того момента, пока тогда 15-летнего Даниила не задержали в метро в начале двенадцатого вечера. Он ехал домой без сопровождения взрослых. Подростка отвезли в отделение милиции, и проверили телефон. Нашлась подписка на NEXTA.

«Стали задавать вопросы — где мама, где папа. Он сказал, где мама, что папа в СИЗО. Они спросили, за что папа в СИЗО, а он ответил: "Ни за что". Этот ответ их очень сильно разозлил. После этого на него стали кричать, материться. У нас в семье никогда такого не было. Очень сильно его напугали, да и меня тоже, когда приехала его забирать. Сказали, что никаких сроков давности нет, и когда ему исполнится 16 — придут за ним из-за подписки».

Представительница соцслужбы говорила про опеку и усыновление

Про задержание Даниила сообщили в школу по месту жительства семьи. Так как дети учатся на дому, в школе они лишь проходят аттестацию по предметам. Родители сами занимаются обучением — у Галины есть соответствующая подготовка и диплом педагога.

После задержания директор школы потребовала, чтобы дети в ближайшие дни «сели за парты». Галина такого варианта даже не рассматривала.

«Для меня очевидны несовершенства беларуской системы образования. Мы, например, против любых милитаристических тенденций, не поддерживаем войну и любое проявление агрессии. Знаем также от друзей, какие сейчас темы поднимаются на информационных часах в школах».

Вам может быть интересно:
• «Нарисовал автомат и написал "Нет войне"». Как школьники реагируют на военно‑патриотическое воспитание
• Детей будут учить допрашивать военнопленных, а из кабинетов надо убрать британские флаги. Как меняется преподавание английского

Из-за того, что мама отказалась отправлять детей в школу, собралась комиссия по признанию семьи находящейся в СОП. Судьбу семьи решали начальница отдела образования исполкома, директор школы, представительница соцслужбы, милиционеры и — почему-то — пожарные.

«И представительница соцслужбы говорила разные вещи про опеку, про усыновление», — вспоминает Галина.

Аргументы, что дети числятся в аккредитованной онлайн-школе, отлично учатся, что мама — педагог по образованию, что в семье ни у кого нет вредных привычек, никак не повлияли на комиссию.

Семью признали находящейся в СОП на три месяца с формулировкой: «родителями не удовлетворяются основные жизненные потребности детей, препятствуют получению ребенком обязательного общего среднего образования (в любой форме его получения)». Утвердили «мероприятия по устранению причин и условий, повлекших создание неблагоприятной для детей обстановки».

«Школе важнее идеология, а будущее ребенка не особо ей интересно»

«И начался постоянный контроль — домой к нам приходили не только из школы, но и из соцслужбы, районной поликлиники, реже — из милиции.

Я не сидела сложа руки, попробовала оспорить решение в горисполкоме, но это было бесполезно».

Из министерства образования, куда Галина тоже писала, пришел противоречивый ответ. Консультация с юристом показала, что документ можно трактовать по-разному: и запретить, и разрешить маме учить детей дома.

«Я просто отстаивала право учить детей дома, и я не увидела со стороны министерства и школы даже попытки помочь. Никакого "человеческого лица". Школе важнее идеология, а будущее ребенка не особо ей интересно», — считает Будай.

И детям, и живущей с ними 70-летней бабушке, и самой Галине внимание со стороны государства давалось тяжело. Завучи, соцработники, врачи и все остальные приходили без предупреждения, максимум — звонок Галине за 15 минут до визита. Семье все время нужно было быть «мобилизованной».

Проверяющие смотрели, есть ли в доме еда, есть ли у детей рабочие места, тетради и учебники по предметам. Поднимали документы, смотрели, привиты ли дети всеми положенными вакцинами.

Придраться было не к чему, кроме того, что отец детей в колонии, а сами обучаются дома, а не в школе. Через три месяца — снова заседание комиссии, статус СОП семье оставили.

«Мы все просто в шоке были, мы были уверены, что от нас наконец отстанут. Но нет, никакого сочувствия и понимания я не увидела. Я вообще тогда подумала, что государство сейчас имеет на детей больше прав, чем я. Оно почему-то решает, как они будут учиться, с кем общаться и так далее».

Дети нервничали из-за чужих людей в доме, переживали за маму, скучали по папе и писали ему письма.

«Он с детьми проводил очень много времени. Играл, катал младших на велике, ездил вместе со старшим. Дети привыкли, что мама — это дела по дому, учеба. А папа всегда ассоциировался с праздником, с отдыхом. Он придумывал им приключения: искупаться в фонтане в жару, втайне со старшим поехать ночью за шаурмой, найти в Минске ежика и снять его на видео. Такой он был затейник».

Андрея Будая задержали на работе в июле 2021 года. После задержания сотрудники ГУБОПиКа несколько раз приходили домой с обыском, искали оружие — это происходило на глазах у детей. Андрей Будай был индивидуальным предпринимателем, занимался строительными работами.

«Мне дали понять, что если я не послушаюсь, то детей у меня заберут»

Пока семья состояла в СОП, Галина несколько раз говорила с представителями школьной администрации. В одной из бесед прозвучала фраза: «Вы же понимаете, что вы не будете бесконечно находиться в СОПе, в следующий раз мы просто передадим документы в прокуратуру, и там — вплоть до изъятия».

«То есть мне дали понять, что если я не послушаюсь, то детей у меня заберут», — вспоминает Галина.

Все эти события подтолкнули Галину всерьез задуматься об отъезде из страны. На 2023 года было назначено уже третье заседание комиссии.

«А еще осенью мы ждали свидания с Андреем в колонии. Очень хотели увидеться перед отъездом, но администрация колонии не давала. Так ситуация затянулась до зимы, давление на нас становилось сильнее. И связь с мужем оборвалась».

Позже Галина узнала, что мужа перевели в другую колонию.

«Молимся за папу»

Галина с детьми уехала в Литву, а к бабушке в Минске уже несколько раз приходили из разных служб, интересовались, где дети. Сказали, что семья все еще находится в СОП. «Но это уже не наша история», — говорит Галина.

Семья уже получила ВНЖ, но Галине нужно решить еще много задач: найти работу, получить медстраховку, выучить язык, помочь с ним детям и сделать все, чтобы они не забывали отца.

«Мы сейчас молимся за папу и поддерживаем его разными способами. Вспоминаем постоянно, как он вел себя в разные моменты, что говорил каждому. Напоминаем друг другу, что мы команда. И от того, как каждый из нас пройдет этот период, зависит конечный результат всей нашей "сборной". Хоть папа физически не рядом, но мы по-прежнему вместе».

Старший Даниил заметно повзрослел за последнее время, сам стремится стать для мамы опорой. Маша и Ваня сильно тоскуют по папе. Раньше Ваня молчал об этом, а недавно поделился с Галиной, что очень скучает и ему больно видеть других мальчишек с отцами. В Беларуси Ваня увлекался цветоводством и вырастил дома коллекцию фиалок — их пришлось оставить в Беларуси. Но в новой стране со временем Ваня вернулся к увлечению и теперь снова ухаживает за фиалками.

Андрея Будая в бобруйской ИК-2 регулярно помещают в ШИЗО. На 23 сентября назначено рассмотрение нового уголовного дела против политзаключенного — по статье о злостном неповиновении требованиям администрации колонии.