Как тюрьма из американских фильмов. Беларус провел лето в новом СИЗО и рассказал про условия

Имя героя изменено.

Полиграф, постоянный холод и радостный кагэбэшник. Задержание

Дмитрия задержали весной 2024 года. Сначала он отбыл сутки административного ареста в родном городе. Затем против него возбудили уголовное дело: в телефоне силовики нашли фото с протестов 2020 года. После ареста Дмитрия отправили на 10 суток на Окрестина, а оттуда — в новое СИЗО под Колядичами.

Во время административного ареста Дмитрия поместили в карцер — небольшое помещение на одного человека. Но в разное время у мужчины было пять-семь сокамерников.

«Меня же забрали из дома, я был просто в футболке. А на улице весна, холодно еще. Спать холодно, я почти не спал все это время. Еду как специально приносили всю ледяную, даже чай».

Однажды в карцер «чудом зашла» пачка печенья из передачи. Его быстро съели, а пластиковой оберткой Дмитрий накрывал то руку, то ногу, чтобы было теплее.

«А еще каждый день дается тяжело, потому что каждый день к тебе приходят какие-то долбоебы, я иначе не скажу. КГБ, ГУБОПиК — они же не представляются, откуда они. Орут на тебя, унижают. Я в шоке от этого всего, слова сказать не могу, аж трясет».

Один раз Дмитрия возили на полиграф. Вопросов про Беларусь почти не задавали, но интересовались, не собирается ли он идти воевать и не передает ли информацию ВСУ. Все потому, предполагает он, что дома во время обыска у него нашли сувенир с украинским флагом.

«Кагэбэшник его нашел и шел с ним как ребенок, радостный».

После суток в изоляторе Дмитрию объявили об уголовном деле по статье о грубом нарушении порядка и отправили на 10 суток на Окрестина, а оттуда — в СИЗО в Колядичах. По пути силовики сняли с ним видео.

Новое СИЗО похоже на тюрьму из американского фильма

Первое воспоминание Дмитрия про СИЗО в Колядичах — подвал, который переходит в длинный коридор, и камера под землей — холодный «отстойник», где он провел первую ночь.

«Там где-то шпаклевка, где-то стена недокрашена, где-то мусор. Все сырое, все воняет».

На следующий день Дмитрия заселили в камеру на шесть человек. По пути он подумал, что новое СИЗО напоминает тюрьму из американских фильмов — длинные коридоры и много камер в ряд.

«Внутри кровати, есть постель, горячая вода, телевизор. После всех изоляторов просто как отель. Хлопцы нормально приняли. Заходишь, говоришь какая статья — все сразу все понимают. Поесть тебе, чай, сигарету, переодеться. Парни потом рассказывали, что когда я зашел, подумали, что сейчас свалюсь — а я ж почти месяц толком не спал, не мылся, даже одежду не менял».

В ту ночь Дмитрий впервые за долгое время выспался. В изоляторе в родном городе и на Окрестина по ночам глаза слепил яркий свет. В камере нового СИЗО после 22:00 свет приглушали.

«Остается только бледный огонек. Я представлял, что это мне луна светит».

Дни в СИЗО проходили одинаково. Подъем в шесть утра, завтрак-обед-ужин, несколько проверок за день, прогулка во дворике на крыше.

«Бетонная коробка, в которой вы "гуляете". Музыка играет, что-то вроде радио. Помещение небольшое, сверху решетка и ничего не видно, кроме неба. Да и небо не всегда. Даже воздух не очень свежий, там все еще пахло сырыми стенами и побелкой».

Спорт в просторной камере и соседи-иностранцы

Дмитрий попал в новое СИЗО вскоре после его открытия, поэтому первое время там царила неразбериха. Долго приходилось ждать книг, потому что сотрудник библиотеки приходил редко и у него даже не было списка литературы. Нужно было самому придумать, что хочешь почитать, и написать библиотекарю на бумажке.

«Я попросил Короткевича, один наш сосед сказал: "О, все бэчэбэшники просят Короткевича"».

В ожидании книг в свободное время Дмитрий с соседями занимался спортом — камера была просторной и места хватало, играли в игры — например, шахматы или домино, которые можно было купить в магазине СИЗО.

Письма шли долго. Первое Дмитрий отправил родным пришло только через 10 дней. В коридорах нового СИЗО путались и его сотрудники. Дмитрий слышал, что работников не хватало — многие уволились после переезда с «Володарки».

«Но сотрудники, кстати, нормально относились. Не было для них разницы, политический ты или нет. Пару раз приходил начальник СИЗО. Зайдет, спросит — как дела, есть ли какие жалобы. Никто не жаловался, конечно. Какой смысл?»

Среди сокамерников Дмитрия были иностранцы.

«Был один армянин, которого обвиняют в разжигании вражды и реабилитации нацизма. А он смеется, говорит — я за свою жизнь чего только про себя не слышал, что я "чурка", "хач". А теперь они меня обвиняют, что я фашист».

Еще один иностранец, по словам Дмитрия, помогал мигрантам попасть к границе Беларуси и ЕС. Но задержали его за то, что пьяным разбил в Минске несколько машин.

«Много за это время встретил мощных, сильных людей. Им светят невероятные сроки, а они еще находят силы поддержать тебя. В основном самые большие сроки давали за донаты, я просто в ахуе был от этих цифр. И вот людей судят, они едут дальше, в колонии, и у всех, как я понял по разговорам, одно чувство ко всей этой системе — ненависть. Они буквально готовят целую армию тех, кто их ненавидит».