«Ничего страшного, перетерпят». Как болеют и лечатся в беларуских СИЗО и колониях

Ксения Луцкина

В конце сентября бывшую журналистку БТ и члена Координационного совета Ксению Луцкину приговорили к 8 годам колонии по делу о заговоре с целью захвата власти.

Журналистка находится в СИЗО-1 на улице Володарского с декабря 2020 года, а летом 2021-го появились первые сообщения о ее серьезных проблемах со здоровьем. Родственник Луцкиной рассказал «Медиазоне», что в мае и июле ей делали МРТ — снимки показали растущую опухоль головного мозга. В 2014 году журналистке удалили каверному, но другое новообразование врачи трогать не стали из-за сложности операции. Рост опухоли держали под контролем — Луцкина каждый год проходила обследования.

В СИЗО Ксении каждый день делают обезболивающие уколы и дают таблетки, которые передает ее отец, но этого недостаточно, убежден родственник журналистки.

«Ей нужны рецептурные лекарства и квалифицированная медицинская помощь. Врач, которому дали разрешение прийти в СИЗО — он ее смотрел после операции — отказался идти к ней. Она просила другого какого-то врача, но не хотят люди идти туда», — говорит собеседник «Медиазоны».

По его словам, сейчас состояние Луцкиной ухудшилось — появился тремор рук, стали подкашиваться ноги, сильно болит левая часть головы.

Журналистка писала заявления с просьбой пригласить в СИЗО невролога из гражданской больницы. Медперсонал учреждения ответил, что в этом нет необходимости — «в штате есть свой невролог».

Как в СИЗО на Володарке появилась тюремная больница

В больнице, занимающей несколько помещений СИЗО на улице Володарского, действительно работают терапевты, хирурги, наркологи, психиатры и неврологи, рассказывает сооснователь правозащитной инициативы «Тайм-АКТ» Василий Завадский. С 1986 по 1998 год он был врачом и начальником медчасти в колониях №9 в Горках и №14 в Новосадах, а с 1998 по 2010-й возглавлял медслужбу ДИН.

Завадский объясняет, что республиканская больница для подследственных и осужденных была организована при СИЗО-1 временно, пока не построена новая больница в Колядичах. Но эта стройка затянулась, и вот уже 12 лет главная тюремная больница Беларуси работает на Володарке. Некоторые ее отделения при этом находятся в других городах: инфекционное и пульмонологическое — в Жодино, а психиатрическое — в Витебске, говорит правозащитник.

«Камеры как были, так и остались. Только там не нары, а кровати. Есть палата реанимационная, где стоит оборудование. Где смогли, там поставили оборудование, разместили лабораторию и так далее. Условия стесненные, называть это лечебным учреждением с точки зрения нормативных требований не приходится», — считает он.

Но для того, чтобы пациентам оказывали своевременную и качественную медпомощь, у тюремной больницы должно быть налажено взаимодействие с гражданским здравоохранением, убежден Завадский.

«Приглашаются специалисты для консультаций в тюремную больницу, или пациент вывозится для консультаций или лечения в гражданскую больницу», — объясняет механизм такого взаимодействия правозащитник.

Он отмечает, что в условиях СИЗО наладить такую работу предельно сложно — решением стала бы отдельная больница для подследственных и осужденных, будь она построена.

«Если есть больница, то многие заболевания, пусть даже сложные, можно лечить там. Консультанты могут приезжать, можно консультироваться онлайн, если есть аппаратура», — говорит Завадский.

Владимир Гундарь

62-летнему фигуранту «дела Автуховича» Владимиру Гундарю нужно хотя бы раз в полгода проходить курс лечения в РНПЦ травматологии и ортопедии. Его родственница Ирина рассказывает, что ногу Гундарю ампутировали еще в 1998 году из-за облитерирующего атеросклероза сосудов нижних конечностей. Мужчине дали II группу инвалидности, и с тех пор он регулярно приезжал в РНПЦ травматологии, менял протез и проходил курс инъекций.

В последний раз Гундарь проходил лечение в Брестском СИЗО в конце 2021 года, но принимал он тогда только таблетки — препарат для инъекций передать не разрешили, говорит родственница.

По ее словам, в СИЗО его часто отправляли в карцер, а в Гродненской тюрьме такое наказание назначали четыре раза. В последний раз Гундарь получил 10 суток карцера 17 сентября — из-за того, что отказался жить в одной камере с двумя другими арестантами.

«Он передал, что эти два человека — педофилы. Раньше не было у него проблем с сокамерниками. Он всегда о них писал очень доброжелательно», — говорит Ирина.

На время пребывания в карцере Гундарь отказался от приема пищи. Первая его голодовка в Гродно была сухой — мужчина продержался без воды 11 дней, рассказывает его родственница.

«Во время прошлой голодовки врачи проверяли его только тогда, когда в суде адвокат заявляла ходатайство об этом. Это был чисто формальный осмотр. Врач осмотрел его и сказал, что нет признаков обезвоживания. Это на восьмые сутки сухой голодовки! Поэтому я не думаю, что врачи озабочены его здоровьем», — считает Ирина.

Она добавляет, что у Гундаря бывают проблемы с кишечником, а для того, чтобы получить нужные медикаменты, нужно написать заявление на осмотр у врача.

Как заключенному получить медпомощь

«Писать заявление, обращаться к врачу можно. И, видимо, это единственный способ, каким можно добиться медицинского освидетельствования», — объясняет «Медиазоне» юрист, попросивший не называть его имя.

Если врач не соглашается оказать заключенному помощь, следующий шаг — обратиться к начальнику колонии и по возможности приложить дополнительные документы, подтверждающие необходимость осмотра или консультации.

«В нынешних условиях сложно сказать про эффективные средства воздействия, если медицинская помощь не оказывается. Они все стандартные — есть прокуратура, куда можно по любым нарушениям закона обращаться. Сейчас у нас занимаются пересылкой этих обращений обратно в колонии», — говорит юрист.

Он добавляет, что обращаться можно как в вышестоящие органы ДИНа, так и в суд.

«Это стандартные способы обжалования любых неправомерных действий, тут нет других каких то способов повлиять на ситуацию», — резюмирует он.

Галина Дербыш

Еще одна обвиняемая по «делу Автуховича» — пенсионерка Галина Дербыш — уже 21 месяц ждет УЗИ брюшной полости, рассказывает ее родственница Светлана. В 2016 году пенсионерке диагностировали лейомиому матки и сделали несколько операций. Сейчас у Дербыш II группа инвалидности, женщине нужно регулярно наблюдаться у врача.

«Опухоли перерождались, как мне объяснили. У нее на всех органах кисты: на щитовидной железе, на поджелудочной, на почках, селезенке — ну просто везде. Вот эта гадость у нее, и до сих пор не могут оказать помощь», — возмущается Светлана.

Пенсионерка подавала жалобу на то, что ей не делают УЗИ. Повлиять на ситуацию пытались и ее близкие, но в администрации Гродненской тюрьмы ссылались на коронавирус и нехватку конвоиров, рассказывает родственница Дербыш.

«Всем по барабану, что ты там будешь помирать. У них стоматолог в тюрьме уволилась. У людей болят зубы, родственники привозят обезболивающее. Говорят: "Ничего страшного, перетерпят"», — вспоминает Светлана.

О болезни пенсионерки в одном из своих репортажей по «делу Автуховича» упоминала пропагандистка Ксения Лебедева. Она утверждала, что полтора года назад Дербыш сделали операцию в тюремной больнице и что она находится под наблюдением врачей; Светлана это отрицает.

Дербыш, как и Гундаря, несколько раз отправляли в карцер — например, за то, что пенсионерка из-за плохого самочувствия отказалась проходить рамку перед входом в зал суда. Женщина обжаловала это наказание, суд рассмотрел ее жалобу в начале августа. Саму Дербыш на заседание не пустили.

«Ее сканером облучали, как в аэропорту. У сканеров есть санитарный паспорт, в котором написано, что люди, имеющие какие-либо хронические заболевания, не должны обследоваться на этом аппарате. Оказывается, сотрудники тюрьмы не знали, что Галина Ивановна — инвалид II группы, что у нее проблемы со здоровьем», — рассказывает Светлана.

Отношение сотрудников тюрьмы к ее родственнице собеседница «Медиазоны» называет издевательством. По ее словам, пенсионерку, которой показан постельный режим, держали в одиночной камере из-за отметки в характеристике — «склонна к захвату заложников».

«Она могла лежать на нижней койке, но конвоир говорит: "Ты будешь спать на верхней". А у нее правая рука почти не работает после аварии, врачи по осколкам собирали», — говорит Светлана.

Люди с инвалидностью в СИЗО и колониях

Согласно главе 9 УК, людям с инвалидностью I и II группы не могут назначать наказание в виде общественных или исправительных работ, химии и ареста. От наказания освобождаются и люди, страдающие психическими заболеваниями — для них предусмотрено принудительное лечение.

«Суд назначает наказание с учетом личности виновного, и он должен учитывать и такие обстоятельства, как состояние здоровья. Это может влиять на наказание, но, строго говоря, смягчающим обстоятельством не является», — рассказывает юрист.

По некоторым статьям, говорит он, людям с инвалидностью I и II группы могут назначить наказание с отсрочкой. Кроме того, они могут раньше претендовать на условно-досрочное освобождение.

«УДО может быть применено к инвалидам после отбытия ими не менее одной трети срока наказания за преступления, не представляющие большой общественной опасности или менее тяжкие преступления. В то время, как к людям без инвалидности УДО применяется при отбытии половины срока за менее тяжкое преступление, или преступление, не представляющее общественной опасности. Для тяжкого людям с инвалидностью не менее половины срока нужно отбыть, а тем, у кого инвалидности нет — не менее двух третей», — объясняет юрист.

Для людей с инвалидностью I и II группы Уголовно-исполнительным кодексом предусмотрены особые условия в колониях, рассказывает Василий Завадский — освобождение от работы на промзоне, диетическое питание и первый ярус на нарах.

«Для людей с инвалидностью выделены отдельные отряды, как правило, на первом этаже — там проще создать им всем одинаковые условия. Обычно строем отряды идут, но когда человек с тросточкой или на костылях, разрешают ходить вне строя. Вот это такие элементарные, но важные вещи», — говорит правозащитник.

Он отмечает, что в колониях «любят» заключенных с инвалидностью, потому что те получают пенсии.

«С них не высчитывают средства за питание и некоторые другие услуги. Для учреждений они считаются "богатенькими", и с них выпрашивают деньги на ремонт отрядов, подписки на газеты МВД и тому подобное», — перечисляет Завадский.

При этом люди с инвалидностью — особенно I группы — головная боль для администрации, признает правозащитник: как правило, они нуждаются в постороннем уходе, который сложно организовать в колониях.

«Нередко эти люди находятся в медицинской части, чтобы не создавать проблем. Если они в отряде, то кто-то должен приносить им еду. Они рассчитываются с другими заключенными, которые ухаживают за ними, за счет своей пенсии, покупают им что-нибудь», — говорит он.

Владимир Малаховский

В мае прошлого года 55-летнему члену БНФ Владимиру Малаховскому, приговоренному к 3,5 годам колонии по обвинению в нападении на милиционера, заменили II группу инвалидности на III, а вскоре лишили и ее, рассказывает родственница осужденного Валентина.

Шесть лет назад у Малаховского обнаружили семиному с многочисленными метастазами. Ему назначили курс химиотерапии и дали II группу инвалидности; после этого Владимир раз в полгода проходил обследование в Витебском онкодиспансере.

После перевода в колонию из СИЗО Владимира один раз отвезли в Ивацевичи в поликлинику на УЗИ, которое показало, что «все нормально», говорит Валентина. КТ- и МРТ-исследования, показанные после химиотерапии, ему делали в мае прошлого года — тогда он находился еще в Витебском СИЗО.

«Врачи к нему съездили, и его отвезли в отделение. Наши врачи посмотрели КТ, МРТ — метастазы стоят пока на месте. В онкологии говорят: "Пять лет проживешь — значит будешь жить". Но если он будет нервничать, то могут метастазы дальше пойти, а понервничал он дай Боже уже сколько», — говорит Валентина.

Она добавляет, что во время и после задержания Малаховского избили силовики — из-за этого у него добавилось проблем со здоровьем. По словам Валентины, милиционеры сломали активисту палец и избили его дубинками в следственном изоляторе — сейчас Владимиру трудно поднять руку из-за боли в плече.

«Насчет пальца ему сказали в витебском СИЗО: "Сломал и сломал, заживет. Это нормально, это тебе не голова". Ему надо переламывать этот палец, чтобы поставить на место. Им все равно абсолютно», — возмущается Валентина.

Малаховский находится в колонии на тех же условиях, что и другие осужденные — после лишения инвалидности ему не положен постельный режим и освобождение от работы.

Дома, говорит родственница заключенного, он «все время лежал» — во второй половине дня у мужчины немели руки и ноги.

«Он когда приехал в колонию, проволоку какую-то крутил. Попросил выслать ему перчатки, потому что руки царапаются. Потом решил пойти учиться на швейное, получил четвертый разряд», — говорит Валентина.

В октябре Малаховский ожидает приезда врачей из Ивацевичей — еще непонятно, будет ли возможность отвезти его на консультацию в поликлинику, отмечает родственница осужденного.

Григорий Костусев

У 65-летнего главы БНФ Григория Костусева, приговоренного к 10 годам колонии по обвинению в заговоре с целью захвата власти, в СИЗО резко ухудшилось состояние здоровья.

В июле прошлого года он проходил обследование и курс терапии в тюремной больнице на Володарского, куда попал с одышкой, отеками конечностей, проблемами с сердцем, артериальным давлением и спутанным сознанием, писало «Зеркало» со ссылкой на БелаПАН.

«У моего папы срочная потребность в госпитализации. Мы не единожды ходатайствовали о замене меры пресечения на домашний арест, о госпитализации. Но это не дает результатов, — рассказывала журналистам дочь Костусева Катерина. — Я консультировалась с врачами и, по их словам, без оперативного вмешательства, скорее всего, не обойтись».

По ее словам, результат анализов отца указывают на вероятное онкозаболевание. «У Григория Андреевича показатель ПСА выше нормы в два раза — восемь единиц при норме четыре», — говорила Костусева.

В октябре 2021 года политик рассказал в письме, что в СИЗО ему начали делать инъекции и давать таблетки, однако «ситуацию может спасти только срочная операция».

О том, что Костусеву сделали эту операцию, не сообщалось.

Список заболеваний

Постановлением МВД и Минздрава утвержден «Перечень заболеваний, препятствующих отбыванию наказания». Среди них — различные психические расстройства, некоторые формы туберкулеза, ВИЧ в терминальной стадии, лейкоз, эритромиелоз, эритремия, хронический лимфолейкоз, хроническая почечная недостаточность и другие. В основном, в списке упомянуты наиболее тяжелые формы заболеваний.

«Создается комиссия, которая ставит осужденному диагноз после обследования. На основании диагноза в суд направляются материалы об освобождении от наказания или замене наказания на более мягкое. Суд рассматривает материалы, но это не обязательно значит, что осужденного освободят от наказания. 92 статья Уголовного кодекса предусматривает такую возможность, но суд учитывает и другие обстоятельства, поэтому заболевание из списка — это только одно из условий», — объясняет юрист.

Василий Завадский вспоминает случай из своей правозащитной практики, когда осужденного по статье о незаконном обороте наркотиков освободили от отбывания наказания.

«У него развилась терминальная почечная недостаточность, нужен был несколько раз в неделю гемодиализ. Естественно, в колонии это не могли организовать. Его возили в больницу местную. Суд принял решение освободить, несмотря на то, что у него еще лет 11 оставалось до конца срока. Это скорее исключительный случай, потому что с такими большими сроками, как правило, не освобождают», — говорит он.

Юрист добавляет, что наличие заболевания, которое не входит в список, тоже иногда может учитываться судом при рассмотрении вопроса о замене наказания более мягким или УДО.

Но на практике освобождение по болезни зачастую выглядит как насмешка: 2 сентября Миноблсуд уменьшил срок молодечненцу Павлу Кучинскому с последней стадией рака с 5 до 4 лет и 9 месяцев колонии. При этом судья постановил увеличить размер компенсации, которую должен выплатить Кучинский, с 2 500 рублей до 3 840 рублей.

Андрей Войнич

В мае прошлого года 42-летнего активиста «Европейской Беларуси» Андрея Войнича приговорили к 7 годам усиленного режима. В начале января 2022-го мать активиста Наталья рассказала, что у него серьезные проблемы со здоровьем.

«Андрей смертельно болен. У него цирроз печени после вирусного гепатита, сахарный диабет, опухоль над надпочечниками, удален желчный пузырь и множество сопутствующих осложнений. Он нуждается в срочной пересадке печени, до ареста каждый месяц посещал трансплантолога», — написала она.

Наталья добавила, что сына два раза отправляли в штрафной изолятор и он долгое время не выходил на связь. Но «дело сдвинулось с мертвой точки» — Андрей связался с матерью и рассказал, что его освободили от самых тяжелых работ.

«С каждым днем ему становится хуже: он нуждается в срочной госпитализации и пересадке печени. Я требую немедленного освобождения моего сына и оказании ему медицинской помощи», — говорилось в посте.

Корреспондентка «Медиазоны» связалась с Натальей Войнич, чтобы узнать, прооперировали ли сына, но та отказалась говорить с журналистами.

Почему заключенным отказывают в медпомощи

Одна из главных проблем медпомощи в СИЗО и колониях — недостаток квалифицированного персонала, считает Василий Завадский. По его словам, особенно остро кадровый голод ощущается в региональных учреждениях — там «просто катастрофа».

«Вообще нет медиков, или вместо пяти-шести по штату всего лишь один. Тут появляются проблемы — банально некогда уделить внимание всем, кто этого требует. Есть такие примеры, когда люди поздно получают лечение или обследование, а это влечет за собой серьезные последствия», — говорит правозащитник.

Другой причиной отказа в медпомощи он называет нехватку конвоиров — их не всегда хватало и раньше, а сейчас ситуация только усугубилась: доставить больного осужденного в гражданскую клинику просто некому.

«Не будем забывать про человеческий фактор. Не всегда хотят консультанты ехать в этот следственный изолятор, там атмосфера такая… Ну и банально лень со стороны сотрудников СИЗО, когда думают, что само пройдет, рассосется. Может быть, из-за долгой работы там люди огрубевают», — рассуждает он.