«Если читать новости — жопа, если быть здесь, то видишь возможности». Беларуские активисты — о том, почему остаются в стране и подполье

Имена всех героев этого текста — изменены, их истории — зашифрованы. Все трое до репрессий руководили культурными площадками и организациями. Сейчас герои остаются в Беларуси, продолжают заниматься культурой и продвижением беларуского языка, только подпольно.

Игорь, культурный предприниматель: «Любая культура развивается только на своей земле»

Какое-то время назад я сделал выбор остаться в Беларуси. Посвятив свою работу сфере культуры, понимаю, что за пределами Беларуси для беларуской культуры ничего не поделаешь. Это справедливо и для любой другой страны, любого народа. В эмиграции можно только культурные достижения сохранять. Как музейные экспонаты, но не больше. А вот развитие, эволюция, вообще жизнь культуры возможна только на той земле, где она родилась и развивалась тысячелетиями.

Я люблю свой город, землю, страну. Здесь похоронены все мои предки, я хочу чтобы мои дети росли и воспитывались мной здесь. Чтобы у них было истинное ощущение дома, чтобы их корешки врастали сразу в ту землю, куда деды ложились, и преемственность поколений существовала не на словах, а на самом деле. Из Беларуси я уеду только если будет смертельная опасность.

Сейчас в Беларуси трудно зарабатывать деньги: цены растут, уровень комфорта снижается, некоторые товары или исчезли, или выросли в цене. Но радикального обвала не происходит. В Беларуси никогда не было легкой жизни. По крайней мере не на моем веку. Но где легко? Где хорошо? Легко и быстро зарабатываются деньги за счет чужого горя. Это не путь честного человека.

Насчет того что Беларусь — концлагерь: чушь. За концлагерь нам уже только кинохроники расскажут. И несмотря на всю трешатину, даже современной Беларуси до соответствия этому статусу еще очень далеко.

Что касается свобод и возможностей — я не помню времен, когда радикально отличалась ситуация. Всегда любая инициатива снизу проворачивалась с жутким скрипом и из-за трудностей. Но в итоге — изобретательность в крови каждого беларуса. Мы привыкли находить возможности там, где их словно нет и быть не может. И последние годы просто изменили входную стартовую раскладку.

Немного времени понадобилось, чтобы осмотреться в обновленных условиях и дальше существовать в штатном режиме. Пробуем, пробиваемся, где можем, достигаем мелких успехов, радуемся, делаем следующий шаг. Сколько асфальтом поле не закатывай, а трава все равно пробьется.

Вот что приятно — за последние годы до многих дошло, что сама схема закатки поля в асфальт — ненормальная.

Да, сейчас активных и неравнодушных стало меньше, многие уехали. Мы все привыкли существовать в своих кругах, которые не появились просто так, а формировались течением времени. И теперь наши микромиры разбиты по разным причинам. Но идет процесс перестройки, формируются новые круги отношений, формы взаимодействия и взаимопомощи. И этих форм стало намного больше, так как зацепило почти всех. И новые микромиры — продвинутые и усовершенствованные версии предыдущих. Поэтому не все так плохо, как может казаться.

С 2020 года прошло три года. Те подростки, что были подростками, закончили школы и поступили в вузы. Я вижу новых людей, их интерес к беларускости. И это в сегодняшних реалиях процесс подпольный, снаружи невидимый. Но он идет, он никуда не исчез и быстрее набрал силы. Но люди боятся выносить эти свои интересы и склонности в публичное пространство — обоснованно боятся. Поэтому и создается впечатление, что все затихло, заглохло и все стали равнодушными. Это иллюзия.

Судя по всему, с той стороны границы не то, чтобы особо интересовались реальностью здесь. Складывается впечатление, что вынужденных эмигрантов вполне устраивает представление Беларуси как концлагеря, где все живое истреблено, выжжено и закатано под асфальт. Так, повздыхать над могилкой и рюмочку поднять на каком очередном «съезде», тоскливо и пафосно о потерянной Родине постонать.

Каким бы жестоким не были события и последствия 2020 года, считаю, что это в пользу развития беларускости в Беларуси. А вот вся эта движуха вокруг новой Беларуси в эмиграции — вождение вилами по болотной воде. Людей объединяет общая радость, общее горе и совместный труд. И обычно это единение — вынужденная мера.

Поэтому хоть зернышко-зародыш и можно сформировать где-то там, в Вильнях-Варшавах-Тбилиси, но бросать его можно только в здешнюю почву. Тогда и вырастет из него что-то. А так — существуют две Беларуси: реальная и придуманная. И мало где между собой пересекаются. Хотелось бы поменьше лицемерия, драматизма и побольше совместной работы. А заунывно рюмочки поднимать лучше уже здесь, потом.

Станислав, культурный активист: «Главное, что есть в Беларуси — это люди»

В Беларуси меня вдохновляют люди. С одной стороны, если ты сидишь дома и читаешь новости, то все пугает. Но когда выходишь на улицу, видишь людей, как хорошо они реагируют на беларуский язык в магазинах, как они тебе улыбаются — это вдохновляет и дает энергию. Я сейчас сидел ел салат возле вокзала и рядом проходил прохожий, который сказал мне «Смачна есці». Вот такое вдохновляет: люди рядом, что они есть, что для них можно открывать Беларусь. Это мне дает энергию что-то делать в Беларуси.

Какое-то время я жил не в Беларуси, и у меня как будто опускались руки. А тут я вижу сторис людей, которые что-то делают, показывают себя, и мне хотелось быть рядом с этими людьми. Едешь возле поля, видишь лес и понимаешь, что теперь ты можешь сделать всего 1% из своих возможностей. Но этот 1% ты можешь сделать в Беларуси — и вот это главная мотивация здесь оставаться.

Да, самое сложное в Беларуси сейчас — отсутствие возможностей, что их становится все меньше и меньше. И это не происходит одновременно, все постепенно.

В Беларуси люди испытывают страх, чувствую его и я. Много людей в Беларуси вынуждены быть в эмиграции не только от властей, но даже от своих знакомых. Из-за рубежа события в Беларуси по-разному воспринимаются. В том числе и из-за подачи новостей.

Год назад я был на концерте «Нейро Дюбель». Все было супер: полный зал, слэм, атмосфера кайф. После в СМИ появляется информация, что ОМОН разогнал концерт. Но по правде было иначе. Да, ОМОН приехал, но на другое мероприятие, которое было после. Конечно, это ужасно, но когда ты сидишь из-за границы и читаешь новости о том, как ОМОН разогнал концерт «Нейродюбеля», то думаешь, какой ужас. А на самом деле концерт прошел просто супер.

Поэтому если читать новости, то кажется — жопа, но если быть здесь, то видишь возможности. Конечно, чувствуется, что жизнь замерла, многое делается непублично. Но главное, что в Беларуси есть — это люди. И даже не активисты, главное, что есть аудитория. Поэтому даже если в Беларуси останется один активный человек: не проблема, главное, чтобы он делал что-то для тех, кто в Беларуси.

Я периодически выезжаю за границу и знаю людей, которые выезжают и возвращаются. Для некоторых это как глоток свободы: выехали, когда сложно, потусили и вернулись. Понимаю, что к этому можно по-разному относиться, но это надо признать как факт, такие люди есть.

За политической жизнью в эмиграции я не слежу и не вижу тех, кто этим интересуется. У людей, которые находятся в Беларуси, есть собственные проблемы выживания, и многим просто по барабану, что происходит за рубежом.

Я чувствую боль с каждым вынужденно уехавшим человеком. И через год люди продолжат уезжать, даже те, кто сейчас не собирается. А вот через пять лет я вижу позитив: надеюсь на перемены и возвращение беларусов.

Александр, общественный деятель: «Остаюсь, чтобы на месте влиять на будущее Беларуси»

Внутренний фон в Беларуси сейчас совсем не вдохновляющий: чрезвычайно опасный и депрессивный. Ситуацию сейчас можно сравнить с нахождением заложника у террористов. Надо делать вид, что ты их слушаешь, стараться не злить и поменьше попадаться на глаза, иначе пристрелят. С другой стороны, понимаешь, что у тебя есть своя страна и, конечно, хочется жить в ней. Хочется, чтобы в Беларуси были изменения. Поэтому сейчас вдохновляет единственное: оставаться, чтобы на месте влиять на будущее Беларуси, когда откроется та самая форточка возможностей.

Тезис о Беларуси-концлагерь сейчас распространен. Но что мы имеем в виду, когда говорим об этом? В концлагере людей массово уничтожают — и вот в этом отличие. Власть не хочет уничтожить всех абсолютно, она просто хочет загнать людей в стойло, чтобы те послушно выполняли приказы. Люди, которые находятся и находились в этом стойле, могут честно говорить, что ничего почти и не изменилось в Беларуси.

Куда труднее тем людям, внутренние свободы которых выходят за пределы поесть и поспать. Они чувствуют этот концлагерь, так как лишены возможности соблюдать и отстаивать свои гражданские права. Людей заставляют молчать, и это самое сложное. Ведь даже в своем кругу среди своих знакомых не принято громко выражать свои мысли. Кто знает, как эти слова могут обернуться впоследствии.

Это, кстати, феноменально, так как раньше такого не было. Я в общественном активизме с 2001 года, и никогда не было такого, что ты не можешь высказать свое мнение. Всегда можно было высказать свое мнение в кругу знакомых, внутри партии, в сети, и это не считалось чем-то страшным.

Сейчас трудно всем: и тем, кто уехал, и тем, кто остался. Часть моих родственников в эмиграции, и я знаю, что это такое. Очень непросто обустраиваться за границей и проживать отъезд из родины.

Если говорить о политической жизни, то все споры — вполне нормальное явление. Люди с абсолютно разным уровнем политической культуры и ответственности пытаются объединиться. Конечно, будет много споров, это безусловно.

Что касается будущего Беларуси, то я всегда вспоминаю поговорку. Сначала умерли те, кто думал, что это все ненадолго. После умерли те, кто думал, что это навсегда. Остались только те, кто ничего не думал и делал, что мог.